![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
firecutter
Впервые я побывал в этом городке зимой 2011-12 года. Даже нельзя сказать, что побывал: просто проехал насквозь. Был поздний зимний вечер, я ехал из Москвы домой и за Тверью упёрся в двухсоткилометровую пробку, образовавшуюся из-за случившегося накануне снегопада. Тогда я развернулся и поехал дорогой Тверь-Ржев на трассу М9 «Балтия», чтобы добраться до дома хотя бы кружным путём (Бог знает, сколько здесь пришлось бы стоять). И вот, еду по тёмной дороге, и вдруг прямо на меня в снопе яркого света из темноты вываливается огромный храм! А дальше — светлая улица, площадь, спуск к реке и припорошенный сказочным снегом мост через Волгу, а дальше, на том берегу, улица поднимается вверх сквозь две шеренги купеческих особнячков, где-то покосившихся, где-то вросших в землю, но неизмеримо милых и уютных. Почему-то вспомнилось, как один герой не то у Набокова, не то у Чехова, скаламбурил «девицы, на которых нужно дивиться», и родился столь же нелепый беспомощный каламбур: «в Старице хорошо стариться». Городок промелькнул в минуту и пропал за поворотом, как не было. Через час я плутал по Ржеву.
Потом я наткнулся в интернете на сайт, посвящённый творчеству русского фотографа Прокудина-Горского, и там увидел несколько фотографий Старицы. Особенно интересны были параллели: вот фото Прокудина, а вот так это место выглядит сейчас. Оказалось, что не только зимней ночью, но и летним днём Старица весьма живописна.
Когда мы с женой решили возвращаться из Москвы в последнюю поездку через Пушкинские Горы, я вспомнил про этот чудо-городок и предложил сделать небольшой крюк и заехать. От Ржева там каких-нибудь пятьдесят вёрст. И всего городка — пара улиц. Жена согласилась. Главное было не слишком задерживаться, чтобы приехать в Пушгоры засветло.
Путь от Москвы (район Лосиноостровской) до Старицы субботним утром занял у нас два с половиной часа. Думаю, нам повезло, что дорога была совершенно свободна и не было ДТП. Но вообще шоссе М9 весьма гуманно: первый населённый пункт после Москвы — Волоколамск. После, правда, дорога сужается до двух полос (одна туда, другая обратно, не забалуешь), но во-первых, отличное покрытие (была капитальная реконструкция с полной заменой полотна), а во-вторых и дальше она каким-то загадочным образом умудряется миновать населённые пункты. То есть, проезжаем Шаховскую, Княжьи Горы, Погорелое Городище (какое чудное название!), Зубцов, Ржев — а дальше до самой Куньи, больше двухсот вёрст никакого жилья по сторонам. Любо-дорого ехать! Как в пустыне! Впрочем, поворот на Старицу — в Ржеве, как раз на границе этой пустыни. Но и до границы удаётся держать приличную скорость.
Надо было бы, конечно, ещё и по Ржеву походить, и по Зубцову (потрясающей красоты место!), но эти места достойны отдельных путешествий, а хотелось мне именно в Старицу, потому что той зимней ночью казалось мне, что я подглядел какую-то тайну. Через Ржев, правда, мы всё-таки проехали (и заплутали там, как и я один в прошлый раз!). На выезде из города наблюдали вот такую инсталляцию, призванную, видимо, символизировать крепкую, хотя и хронологически нелогичную спайку «веры отцов» и «воинской славы дедов». Хотя «храм шаговой доступности» даже с «верой отцов» как-то не очень сочетается, а представленная техника тем более не имеет никакого отношения к Великой Отечественной.
Впрочем, экспозиция достойна внимания. Крайний слева — ЗиС-151, первый отечественный серийный грузовой вездеход, неудачный, но по тем временам, как сейчас сказали бы, инновационный. Шутка ли: на военной технике — пневматические тормоза! Я уж не говорю о шарнирах приводов передних колёс. Для нашего автомобилестроения это был огромный прорыв, революция культуры производства. Одно это делает экспонат ценным. Следующий за ним, с установкой залпового огня на борту — мой любимец ЗиЛ-157. Конструктивных отличий от предшественника в нём вроде бы немного, но они решительно преобразили неуклюжий утюг и сделали его действительно отличным вездеходом. Ещё бы качество изготовления — цены б «Захару» (это имя он перенял по наследству от довоенной трёхтонки, как, впрочем, и двигатель с родословной восходящей аж к середине двадцатых годов) не было. Ну и худой-бедный усилитель руля не помешал бы. А вообще зверь выпускался аж до 1994 года и до сих пор некоторые образцы живы-здоровы и любимы владельцами. Если б тогдашняя революция культуры производства продолжилась эволюцией, их бы осталось в строю намного больше. Потому что основная претензия к ним — ненадёжность из-за отвратительного качества комплектующих. Образец номер три не имеет названия в человеческом языке. Наверное местные художники-краеведы таким образом пытались воссоздать облик некоего усреднённого автомобиля — участника боёв Великой Отечественной, но получилось что-то совсем неприличное, родственное лубочному капищу на заднем плане. Четвёртый номер — настоящая боевая машина (не знаю, как называется, почему-то они никогда не были мне интересны), но уже послевоенная, почти современная. Видимо куплена по дешёвке на каких-нибудь военных складах в начале девяностых. Пятый номер тоже почти современный автомобиль (где-то на Урале их чуть ли не до 2010 года штамповали мелкими партиями на заказ. О качестве не спрашивайте) ЗиЛ-131. Автомобиль на самом деле неплохой для своего времени, но как-то оставшийся в тени своего предшественника. Главный недостаток стотридцатьпервого — сложный капризный и прожорливый мотор. По шоссе он, конечно, передвигался быстрее «Захара», но на грунте преимущество паспортной мощности терялось, двигатель не мог устойчиво работать на малых оборотах, его приходилось раскручивать, и автомобиль зарывался в грязь там, где носатый предок спокойно тихо проползал. Не спасал даже усилитель руля. Сейчас принято гордиться советской «оборонкой», дескать, она двигала технический прогресс. Чушь собачья, оборонка у нас его нещадно тормозила. Основным заказчиком грузовиков (всех!) была она, она же и предъявляла требования. Основные — неприхотливость в эксплуатации и возможность быстрого возобновления производства из буквально подручных материалов при эвакуации предприятия-изготовителя. Между долговечностью и ремонтопригодностью выбор всегда был в пользу второго: на войне надёжность невыгодна, в любой момент можно попасть под обстрел или налететь на мину, так лучше пусть это случится с ненадёжным агрегатом за 500 рублей, чем с суперсовременным за пять тысяч. В двигателях за основу брались американские образцы, тяжёлые, пожорливые и технически несовершенные, но имеющие многократный запас прочности, позволяющий использовать отечественные металлы для производства, а топливо и масла для эксплуатации. В результате народное хозяйство имело не удобную и экономичную технику, а прожорливых и ломких монстров. Ладно, перейду к пятому экспонату. Это самый популярный грузовик в мире — ГАЗ-51. Кажется, в Северной Корее их до сих пор выпускают. В отечестве они продержались на конвейере почти 30 лет, с 1946 по 1975 годы. К 1985 году несмотря на массовость на территории СССР практически вымерли. По той же самой причине: ненадёжная военная техника. Мне их было жаль, уж больно симпатичные мордашки.
Что-то я в сторону от темы ушёл. Надо было эту фотку в «дурилки картонные» поместить. Возвращаюсь.
Сначала я всё-таки проехал через весь город к тому храму, что поразил меня той зимней ночью. Да, летним днём он выглядит тоже неплохо, хотя того впечатления, конечно, нет.
Потом развернулись и проехали на центральную площадь. Там было какое-то празднество с народными гуляниями, песнями и танцами. То ли дело шло к концу, то ли просто все от жары попрятались, но народу было немного. Впрочем, откуда его много в городке с населением в восемь тыщ человек? Возможно, мы всех как раз и увидели. Если вглядеться, можно увидеть, что на площадке танцует некий молодёжный коллектив. Если вглядеться внимательнее, то будет видно, что танцуют на удивление синхронно, на профессиональном уровне. Даже мы постояли и поудивлялись.
Насмотревшись вдоволь на танцующих, я обернулся и увидел вот это существо. Видимо, это та самая Старица, только в юности. Вид спереди меня в этом убедил, правда фото не получилось (в солнечную погоду с телефона снимаешь вслепую), в общем, поверьте мне на слово, молодуха была хоть куда. Что за ежеподобные конструкции стоят вокруг — не понял.
Это написано у девушки на постаменте. Выходит, праздновалось 719-летие города. А оно бывает раз в жизни, так что мы это удачно заехали.
— Куда пойдём?
— Начнём с главной достопримечательности — монастыря. К нему, если верить навигатору, ведёт улица имени Пушкина.
Тут почти все улицы так названы: не улица Пушкина, а улица имени Пушкина. Видимо, чтоб не путали с улицей отчества Пушкина и улицей фамилии Пушкина. В нижнем городе есть улица имени Захарова. Параллельно ей идёт улица имени Гусева. У меня жена в девичестве Гусева, так что — наш город.
Однако центральная улица города носит имя — угадали! — на правом берегу Ленина, на левом Володарского. Не имён, а самих. На правом есть памятник Ленину. Найдите его на следующей фотографии.
А на улице Володарского — храм Илии, монумент «Старица в молодости» и памятник уроженцу города маршалу Захарову. Именем имени которого названа улица в правобережной части.
В общем, ладно, идём дальше вниз к реке, сворачиваем на улицу имени Пушкина и любуемся вот такой благодатью.
Вход в монастырь. Парадный. На самом деле всё, конечно, вовсе не так официозно, как на фото. Рядом небольшая стояночка, в тени берёзок расположились два или три лоточника с сувенирами.
Как раз перед нами подъехал автобус с паломниками. Группой руководила дама-экскурсовод. Мы, чтобы оторваться от них, пошли вдоль стены к реке, надеясь, что можно будет обойти кремль вокруг.
Волга здесь неширокая. Домашняя такая река, уютная. Наверное, сто пятьдесят лет назад здесь бурлаки баржи таскали, а может быть уже и пароходы были. Сейчас вся связь с миром — шоссе Тверь-Ржев. Ну и вертолётная площадка на хоздворе монастыря. Говорят, сюда любит Кирилл прилетать. Я б на его месте тоже любил бы.
Вот вам ещё немножко реки вдоль стены монастыря. Пристань здесь определённо когда-то была, но, насколько я понимаю, вертолёт всё-таки победил.
Спустившись к реке мы были буквально оглушены лягушками. Я не слышал их пятнадцать лет! Сам не ожидал, что так соскучусь по зелёным. Специально подошёл как можно ближе к воде, чтобы сделать вот этот групповой портрет. И какая ж здесь грязная вода! Уж казалось бы — верховья реки, никакой промышленности, монастырь — а вот поди ж ты, не получится и кадра сделать, чтоб какой-нибудь мусор не попал. Кадр безнадёжно испорчен пакетиком из-под майонеза.
Ладно, хватит о грустном, приглашаю вас на концерт!
Концерт окончен. Хотите услышать продолжение — поезжайте в Старицу в конце мая, разочарованы не будете.
А мы на минутку заглянем в сам монастырь. Благолепие! Как видите, женщины в брюках и с непокрытой головой здесь вполне имеют право на существование. Это, я думаю, дань не либерализму, а музейности, всё-таки объект не только религиозный, но и так сказать, общекультурный. Монастырь, кстати, мужской.
Ещё благолепия.
И ещё.
Святитель Иов. Запечатлён, надо думать, в момент провидения о сегодняшнем дне...
Это мы уже вышли и полезли в гору, чтобы подойти к оставленному у дома культуры автомобилю с другой стороны.
Разрушенный храм в ста метрах от монастырской ограды. Вообще помимо монастыря и храма Илии, поразившего меня в прошлый приезд, мы насчитали ещё семь храмов и часовню. Интересное количество для населённого пункта в восемь тысяч душ.
Надпись на следующем посещённом храме гласит: «Пиццерия». Мы к тому времени проголодались и были вполне согласны хоть на пиццу в храме. Внутри нам поначалу не понравилось. Мы попали в неудачный момент: полным ходом шла подготовка к выпускному вечеру местной начальной школы (вот так!), и на трёх ошалелых посетителей никто не обратил внимания. Мы посмотрели на какие-то не очень аппетитно выглядевшие пирожки на витрине и уже было развернулись обратно, как нас окликнула девушка из-за стойки. Мы вернулись к ней нехотя.
— Если хотите, у нас есть пельмени, настоящие домашние.
— Долго они готовятся?
— Минут двадцать нужно, чтоб воду вскипятить, — пожала плечами девушка.
— А что-нибудь более быстрое есть? — спросили мы. Иван Константиныч не тот человек, который способен ждать двадцать минут хоть даже самые раздомашние пельмени.
— Зелёные щи. Свежие, только что сваренные.
— Дайте три. А потом подумаем над остальным.
Жена ещё заказала себе кофе, а Ване сока. За стол мы уселись с трудом: стулья здесь сделаны, такое впечатление, что каждый из цельной дубовой колоды и весят не меньше центнера.
— Устроить здесь дебош с крушением мебели будет очень трудно, — заметила жена.
Вокруг нас суетились какие-то дамы и развешивали на стенах коллажи из детских фотографий и большой лозунг из отдельных букв: «До свиданья, начальная школа!» Мы были пришельцами с другой планеты. За соседним столиком, впрочем, была пара старичков из другой галактики: они увлечённо уплетали пельмени из огромных тарелок. Старички приехали из Москвы на вишнёвом Сандеро, мы их обгоняли несколько раз по дороге. Старенькие такие совсем, под восемьдесят. За рулём бабушка.
Через пару минут приветливая симпатичная девушка принесла нам наш суп. В огромного размера (наверное полметра в диаметре) тарелках — где-то на донышке. Это за 160 рублей? — подумал было я. Хорошо, что не сказал вслух. Потому что во-первых на донышке такой тарелки — это почти полторы порции. А во-вторых это было божественно вкусно — свежесваренный суп из крапивы и щавеля с курицей! Курицы там, кстати, было много. В общем, одной тарелкой можно легко наесться, так что пельмени в нас бы уже просто не полезли. Ну разве только если б была зима. А в такую жару и этой порции супа было много. В общем, съев свою порцию, я заметил, что дамы, занятые праздником, и девицы-работницы общепита — красавицы как на подбор. Ну вы поняли, через что лежит путь к сердцу мужчины. Да, кстати, если вы ещё не забыли, о чем разговор — фото того храма еды:
Выйдя из храма общепита, мы направились в гору, чтобы полюбоваться двумя храмами, стоящими напротив монастыря на круче правого берега Волги. И увидели вот такое сооружение.
И ещё вот:
Какие-то старинные погреба. А камень явно взят из крепостной стены. Дальше вверх за теми храмами, к которым мы шли, располагается Старицкое городище. Мы не дошли до него. Может быть дойдём в следующий раз, если Бог даст ещё посетить. А вот и цель нашего пешего похода.
Храмы в плачевном состоянии но вроде бы не совсем заброшены. Оцинкованные крыши. Даже кое-какие фрески можно разглядеть. Писанные настоящим художником.
Кадр плохого качества, но в него попала птица, и я решил — пусть будет! Но Бог с ней, с птицей, обратите внимание на архитектуру!
Фрагмент второго храма. Единственный более-менее получившийся кадр. Но видно, что и это здание сделано профессионалами, и недешёвыми.
Вид на монастырь.
Тот же мост через Волгу.
Ещё один храм, под горой. За деревьями — часовенка. Кажется, всё действующее.
Казалось бы, зачем тут-то? Ни жилья, ничего, только два полузаброшенных храма. А вот! Цивилизация! Кстати, работает! Качество воды не проверяли. Отсюда наш путь пошёл назад, в нижний город.
Впереди — лестница, по которой мы спустились сюда от памятника Ленину (он стоит напротив Пиццерии). Белое здание справа — швейная фабрика. Действующая и, насколько я понимаю, дышашая на ладан.
Собственно, я пошёл сюда, чтобы увидеть вот это великолепие. Я его ещё от монастыря заприметил, помните, на фото, за мостом. справа за деревьями квартал двухэтажных домиков постройки, я думаю, середины прошлого века. Во дворах много машин с московскими номерами. Я так понимаю, народ здесь покупает квартиры по дешёвке, чтобы приезжать на пленэр.
Здесь, позади храма, вообще целый большой квартал заброшенный. Место, в общем-то, жутковатое. Но ведь когда-то всё это жило и может быть даже процветало. Скорее всего это здание тоже относится к хозяйству огромного храма. Что будет дальше — Бог знает. Скорее всего — дальнейший упадок. Не особо верится мне, что тут кто-то будет что-то восстанавливать или, тем более, расчищать место для нового.
Симметричное фото. Был вид сюда от монастыря — есть вид отсюда на монастырь. Мост как некий центр симметрии. От него вниз по течению крутой правый берег резко снижается и переходит в пологий, а пологий левый взмывает на крутизну. Храм Илии оказывается отражением тех двух храмов у городища, а монастырь — большого храма внизу у швейной фабрики.
Определённо, нужно съездить сюда ещё раз и посвятить этому городу целый день, а то и два. Походить по улочкам нижнего города, позаглядывать в окна пряничных купеческих домиков, полазить по городищу и абандонам правого берега. Зайти на рынок.
Очень давно мы с женой мечтаем приобрести хороший фотоаппарат. С изобразительной техникой нам не везёт: все мыльницы оказывались глючными, телефоны даже с очень хорошими камерами, тоже почему-то дают сплошной брак изображения. Может быть, это такой метафизический намёк: нечего останавливать прекрасные мгновения, нужно жить здесь и сейчас! Прошлое ушло. Старица, некогда богатый город (а в бедном может быть столько великолепных храмов?), приходит, да почти пришла уже, в упадок. Жив монастырь, и то пока не пришёл царь-атеист. Я не тоскую по неведомому прошлому величию. Просто понимаю, что вот подглядел ещё один фрагмент большого исторического процесса: умирания маленьких уютных провинциальных городков. Процесса, увы, естественного и вряд ли остановимого. Вымирает целая культура. Не потому что кто-то её убивает нарочно, а потому что жизнь уходит из неё в другие места. И я рад, что могу ещё пока увидеть следы уходящей. Что ещё не совсем разрушились ступеньки лестницы, по которой ещё полвека назад наверняка целые толпы швей ходили на работы на фабрику. Что живут старички в пряничных домиках (не хочется думать о качестве их жизни, увы). Что ещё не замолкли лягушки. Что будет дальше — Бог знает. А пока — приезжайте в Старицу. Просто так, отдохнуть, подышать речным воздухом, послушать лягушек в конце концов.
Потом я наткнулся в интернете на сайт, посвящённый творчеству русского фотографа Прокудина-Горского, и там увидел несколько фотографий Старицы. Особенно интересны были параллели: вот фото Прокудина, а вот так это место выглядит сейчас. Оказалось, что не только зимней ночью, но и летним днём Старица весьма живописна.
Когда мы с женой решили возвращаться из Москвы в последнюю поездку через Пушкинские Горы, я вспомнил про этот чудо-городок и предложил сделать небольшой крюк и заехать. От Ржева там каких-нибудь пятьдесят вёрст. И всего городка — пара улиц. Жена согласилась. Главное было не слишком задерживаться, чтобы приехать в Пушгоры засветло.
Путь от Москвы (район Лосиноостровской) до Старицы субботним утром занял у нас два с половиной часа. Думаю, нам повезло, что дорога была совершенно свободна и не было ДТП. Но вообще шоссе М9 весьма гуманно: первый населённый пункт после Москвы — Волоколамск. После, правда, дорога сужается до двух полос (одна туда, другая обратно, не забалуешь), но во-первых, отличное покрытие (была капитальная реконструкция с полной заменой полотна), а во-вторых и дальше она каким-то загадочным образом умудряется миновать населённые пункты. То есть, проезжаем Шаховскую, Княжьи Горы, Погорелое Городище (какое чудное название!), Зубцов, Ржев — а дальше до самой Куньи, больше двухсот вёрст никакого жилья по сторонам. Любо-дорого ехать! Как в пустыне! Впрочем, поворот на Старицу — в Ржеве, как раз на границе этой пустыни. Но и до границы удаётся держать приличную скорость.
Надо было бы, конечно, ещё и по Ржеву походить, и по Зубцову (потрясающей красоты место!), но эти места достойны отдельных путешествий, а хотелось мне именно в Старицу, потому что той зимней ночью казалось мне, что я подглядел какую-то тайну. Через Ржев, правда, мы всё-таки проехали (и заплутали там, как и я один в прошлый раз!). На выезде из города наблюдали вот такую инсталляцию, призванную, видимо, символизировать крепкую, хотя и хронологически нелогичную спайку «веры отцов» и «воинской славы дедов». Хотя «храм шаговой доступности» даже с «верой отцов» как-то не очень сочетается, а представленная техника тем более не имеет никакого отношения к Великой Отечественной.
Впрочем, экспозиция достойна внимания. Крайний слева — ЗиС-151, первый отечественный серийный грузовой вездеход, неудачный, но по тем временам, как сейчас сказали бы, инновационный. Шутка ли: на военной технике — пневматические тормоза! Я уж не говорю о шарнирах приводов передних колёс. Для нашего автомобилестроения это был огромный прорыв, революция культуры производства. Одно это делает экспонат ценным. Следующий за ним, с установкой залпового огня на борту — мой любимец ЗиЛ-157. Конструктивных отличий от предшественника в нём вроде бы немного, но они решительно преобразили неуклюжий утюг и сделали его действительно отличным вездеходом. Ещё бы качество изготовления — цены б «Захару» (это имя он перенял по наследству от довоенной трёхтонки, как, впрочем, и двигатель с родословной восходящей аж к середине двадцатых годов) не было. Ну и худой-бедный усилитель руля не помешал бы. А вообще зверь выпускался аж до 1994 года и до сих пор некоторые образцы живы-здоровы и любимы владельцами. Если б тогдашняя революция культуры производства продолжилась эволюцией, их бы осталось в строю намного больше. Потому что основная претензия к ним — ненадёжность из-за отвратительного качества комплектующих. Образец номер три не имеет названия в человеческом языке. Наверное местные художники-краеведы таким образом пытались воссоздать облик некоего усреднённого автомобиля — участника боёв Великой Отечественной, но получилось что-то совсем неприличное, родственное лубочному капищу на заднем плане. Четвёртый номер — настоящая боевая машина (не знаю, как называется, почему-то они никогда не были мне интересны), но уже послевоенная, почти современная. Видимо куплена по дешёвке на каких-нибудь военных складах в начале девяностых. Пятый номер тоже почти современный автомобиль (где-то на Урале их чуть ли не до 2010 года штамповали мелкими партиями на заказ. О качестве не спрашивайте) ЗиЛ-131. Автомобиль на самом деле неплохой для своего времени, но как-то оставшийся в тени своего предшественника. Главный недостаток стотридцатьпервого — сложный капризный и прожорливый мотор. По шоссе он, конечно, передвигался быстрее «Захара», но на грунте преимущество паспортной мощности терялось, двигатель не мог устойчиво работать на малых оборотах, его приходилось раскручивать, и автомобиль зарывался в грязь там, где носатый предок спокойно тихо проползал. Не спасал даже усилитель руля. Сейчас принято гордиться советской «оборонкой», дескать, она двигала технический прогресс. Чушь собачья, оборонка у нас его нещадно тормозила. Основным заказчиком грузовиков (всех!) была она, она же и предъявляла требования. Основные — неприхотливость в эксплуатации и возможность быстрого возобновления производства из буквально подручных материалов при эвакуации предприятия-изготовителя. Между долговечностью и ремонтопригодностью выбор всегда был в пользу второго: на войне надёжность невыгодна, в любой момент можно попасть под обстрел или налететь на мину, так лучше пусть это случится с ненадёжным агрегатом за 500 рублей, чем с суперсовременным за пять тысяч. В двигателях за основу брались американские образцы, тяжёлые, пожорливые и технически несовершенные, но имеющие многократный запас прочности, позволяющий использовать отечественные металлы для производства, а топливо и масла для эксплуатации. В результате народное хозяйство имело не удобную и экономичную технику, а прожорливых и ломких монстров. Ладно, перейду к пятому экспонату. Это самый популярный грузовик в мире — ГАЗ-51. Кажется, в Северной Корее их до сих пор выпускают. В отечестве они продержались на конвейере почти 30 лет, с 1946 по 1975 годы. К 1985 году несмотря на массовость на территории СССР практически вымерли. По той же самой причине: ненадёжная военная техника. Мне их было жаль, уж больно симпатичные мордашки.
Что-то я в сторону от темы ушёл. Надо было эту фотку в «дурилки картонные» поместить. Возвращаюсь.
Сначала я всё-таки проехал через весь город к тому храму, что поразил меня той зимней ночью. Да, летним днём он выглядит тоже неплохо, хотя того впечатления, конечно, нет.
Потом развернулись и проехали на центральную площадь. Там было какое-то празднество с народными гуляниями, песнями и танцами. То ли дело шло к концу, то ли просто все от жары попрятались, но народу было немного. Впрочем, откуда его много в городке с населением в восемь тыщ человек? Возможно, мы всех как раз и увидели. Если вглядеться, можно увидеть, что на площадке танцует некий молодёжный коллектив. Если вглядеться внимательнее, то будет видно, что танцуют на удивление синхронно, на профессиональном уровне. Даже мы постояли и поудивлялись.
Насмотревшись вдоволь на танцующих, я обернулся и увидел вот это существо. Видимо, это та самая Старица, только в юности. Вид спереди меня в этом убедил, правда фото не получилось (в солнечную погоду с телефона снимаешь вслепую), в общем, поверьте мне на слово, молодуха была хоть куда. Что за ежеподобные конструкции стоят вокруг — не понял.
Это написано у девушки на постаменте. Выходит, праздновалось 719-летие города. А оно бывает раз в жизни, так что мы это удачно заехали.
— Куда пойдём?
— Начнём с главной достопримечательности — монастыря. К нему, если верить навигатору, ведёт улица имени Пушкина.
Тут почти все улицы так названы: не улица Пушкина, а улица имени Пушкина. Видимо, чтоб не путали с улицей отчества Пушкина и улицей фамилии Пушкина. В нижнем городе есть улица имени Захарова. Параллельно ей идёт улица имени Гусева. У меня жена в девичестве Гусева, так что — наш город.
Однако центральная улица города носит имя — угадали! — на правом берегу Ленина, на левом Володарского. Не имён, а самих. На правом есть памятник Ленину. Найдите его на следующей фотографии.
А на улице Володарского — храм Илии, монумент «Старица в молодости» и памятник уроженцу города маршалу Захарову. Именем имени которого названа улица в правобережной части.
В общем, ладно, идём дальше вниз к реке, сворачиваем на улицу имени Пушкина и любуемся вот такой благодатью.
Вход в монастырь. Парадный. На самом деле всё, конечно, вовсе не так официозно, как на фото. Рядом небольшая стояночка, в тени берёзок расположились два или три лоточника с сувенирами.
Как раз перед нами подъехал автобус с паломниками. Группой руководила дама-экскурсовод. Мы, чтобы оторваться от них, пошли вдоль стены к реке, надеясь, что можно будет обойти кремль вокруг.
Волга здесь неширокая. Домашняя такая река, уютная. Наверное, сто пятьдесят лет назад здесь бурлаки баржи таскали, а может быть уже и пароходы были. Сейчас вся связь с миром — шоссе Тверь-Ржев. Ну и вертолётная площадка на хоздворе монастыря. Говорят, сюда любит Кирилл прилетать. Я б на его месте тоже любил бы.
Вот вам ещё немножко реки вдоль стены монастыря. Пристань здесь определённо когда-то была, но, насколько я понимаю, вертолёт всё-таки победил.
Спустившись к реке мы были буквально оглушены лягушками. Я не слышал их пятнадцать лет! Сам не ожидал, что так соскучусь по зелёным. Специально подошёл как можно ближе к воде, чтобы сделать вот этот групповой портрет. И какая ж здесь грязная вода! Уж казалось бы — верховья реки, никакой промышленности, монастырь — а вот поди ж ты, не получится и кадра сделать, чтоб какой-нибудь мусор не попал. Кадр безнадёжно испорчен пакетиком из-под майонеза.
Ладно, хватит о грустном, приглашаю вас на концерт!
Концерт окончен. Хотите услышать продолжение — поезжайте в Старицу в конце мая, разочарованы не будете.
А мы на минутку заглянем в сам монастырь. Благолепие! Как видите, женщины в брюках и с непокрытой головой здесь вполне имеют право на существование. Это, я думаю, дань не либерализму, а музейности, всё-таки объект не только религиозный, но и так сказать, общекультурный. Монастырь, кстати, мужской.
Ещё благолепия.
И ещё.
Святитель Иов. Запечатлён, надо думать, в момент провидения о сегодняшнем дне...
Это мы уже вышли и полезли в гору, чтобы подойти к оставленному у дома культуры автомобилю с другой стороны.
Разрушенный храм в ста метрах от монастырской ограды. Вообще помимо монастыря и храма Илии, поразившего меня в прошлый приезд, мы насчитали ещё семь храмов и часовню. Интересное количество для населённого пункта в восемь тысяч душ.
Надпись на следующем посещённом храме гласит: «Пиццерия». Мы к тому времени проголодались и были вполне согласны хоть на пиццу в храме. Внутри нам поначалу не понравилось. Мы попали в неудачный момент: полным ходом шла подготовка к выпускному вечеру местной начальной школы (вот так!), и на трёх ошалелых посетителей никто не обратил внимания. Мы посмотрели на какие-то не очень аппетитно выглядевшие пирожки на витрине и уже было развернулись обратно, как нас окликнула девушка из-за стойки. Мы вернулись к ней нехотя.
— Если хотите, у нас есть пельмени, настоящие домашние.
— Долго они готовятся?
— Минут двадцать нужно, чтоб воду вскипятить, — пожала плечами девушка.
— А что-нибудь более быстрое есть? — спросили мы. Иван Константиныч не тот человек, который способен ждать двадцать минут хоть даже самые раздомашние пельмени.
— Зелёные щи. Свежие, только что сваренные.
— Дайте три. А потом подумаем над остальным.
Жена ещё заказала себе кофе, а Ване сока. За стол мы уселись с трудом: стулья здесь сделаны, такое впечатление, что каждый из цельной дубовой колоды и весят не меньше центнера.
— Устроить здесь дебош с крушением мебели будет очень трудно, — заметила жена.
Вокруг нас суетились какие-то дамы и развешивали на стенах коллажи из детских фотографий и большой лозунг из отдельных букв: «До свиданья, начальная школа!» Мы были пришельцами с другой планеты. За соседним столиком, впрочем, была пара старичков из другой галактики: они увлечённо уплетали пельмени из огромных тарелок. Старички приехали из Москвы на вишнёвом Сандеро, мы их обгоняли несколько раз по дороге. Старенькие такие совсем, под восемьдесят. За рулём бабушка.
Через пару минут приветливая симпатичная девушка принесла нам наш суп. В огромного размера (наверное полметра в диаметре) тарелках — где-то на донышке. Это за 160 рублей? — подумал было я. Хорошо, что не сказал вслух. Потому что во-первых на донышке такой тарелки — это почти полторы порции. А во-вторых это было божественно вкусно — свежесваренный суп из крапивы и щавеля с курицей! Курицы там, кстати, было много. В общем, одной тарелкой можно легко наесться, так что пельмени в нас бы уже просто не полезли. Ну разве только если б была зима. А в такую жару и этой порции супа было много. В общем, съев свою порцию, я заметил, что дамы, занятые праздником, и девицы-работницы общепита — красавицы как на подбор. Ну вы поняли, через что лежит путь к сердцу мужчины. Да, кстати, если вы ещё не забыли, о чем разговор — фото того храма еды:
Выйдя из храма общепита, мы направились в гору, чтобы полюбоваться двумя храмами, стоящими напротив монастыря на круче правого берега Волги. И увидели вот такое сооружение.
И ещё вот:
Какие-то старинные погреба. А камень явно взят из крепостной стены. Дальше вверх за теми храмами, к которым мы шли, располагается Старицкое городище. Мы не дошли до него. Может быть дойдём в следующий раз, если Бог даст ещё посетить. А вот и цель нашего пешего похода.
Храмы в плачевном состоянии но вроде бы не совсем заброшены. Оцинкованные крыши. Даже кое-какие фрески можно разглядеть. Писанные настоящим художником.
Кадр плохого качества, но в него попала птица, и я решил — пусть будет! Но Бог с ней, с птицей, обратите внимание на архитектуру!
Фрагмент второго храма. Единственный более-менее получившийся кадр. Но видно, что и это здание сделано профессионалами, и недешёвыми.
Вид на монастырь.
Тот же мост через Волгу.
Ещё один храм, под горой. За деревьями — часовенка. Кажется, всё действующее.
Казалось бы, зачем тут-то? Ни жилья, ничего, только два полузаброшенных храма. А вот! Цивилизация! Кстати, работает! Качество воды не проверяли. Отсюда наш путь пошёл назад, в нижний город.
Впереди — лестница, по которой мы спустились сюда от памятника Ленину (он стоит напротив Пиццерии). Белое здание справа — швейная фабрика. Действующая и, насколько я понимаю, дышашая на ладан.
Собственно, я пошёл сюда, чтобы увидеть вот это великолепие. Я его ещё от монастыря заприметил, помните, на фото, за мостом. справа за деревьями квартал двухэтажных домиков постройки, я думаю, середины прошлого века. Во дворах много машин с московскими номерами. Я так понимаю, народ здесь покупает квартиры по дешёвке, чтобы приезжать на пленэр.
Здесь, позади храма, вообще целый большой квартал заброшенный. Место, в общем-то, жутковатое. Но ведь когда-то всё это жило и может быть даже процветало. Скорее всего это здание тоже относится к хозяйству огромного храма. Что будет дальше — Бог знает. Скорее всего — дальнейший упадок. Не особо верится мне, что тут кто-то будет что-то восстанавливать или, тем более, расчищать место для нового.
Симметричное фото. Был вид сюда от монастыря — есть вид отсюда на монастырь. Мост как некий центр симметрии. От него вниз по течению крутой правый берег резко снижается и переходит в пологий, а пологий левый взмывает на крутизну. Храм Илии оказывается отражением тех двух храмов у городища, а монастырь — большого храма внизу у швейной фабрики.
Определённо, нужно съездить сюда ещё раз и посвятить этому городу целый день, а то и два. Походить по улочкам нижнего города, позаглядывать в окна пряничных купеческих домиков, полазить по городищу и абандонам правого берега. Зайти на рынок.
Очень давно мы с женой мечтаем приобрести хороший фотоаппарат. С изобразительной техникой нам не везёт: все мыльницы оказывались глючными, телефоны даже с очень хорошими камерами, тоже почему-то дают сплошной брак изображения. Может быть, это такой метафизический намёк: нечего останавливать прекрасные мгновения, нужно жить здесь и сейчас! Прошлое ушло. Старица, некогда богатый город (а в бедном может быть столько великолепных храмов?), приходит, да почти пришла уже, в упадок. Жив монастырь, и то пока не пришёл царь-атеист. Я не тоскую по неведомому прошлому величию. Просто понимаю, что вот подглядел ещё один фрагмент большого исторического процесса: умирания маленьких уютных провинциальных городков. Процесса, увы, естественного и вряд ли остановимого. Вымирает целая культура. Не потому что кто-то её убивает нарочно, а потому что жизнь уходит из неё в другие места. И я рад, что могу ещё пока увидеть следы уходящей. Что ещё не совсем разрушились ступеньки лестницы, по которой ещё полвека назад наверняка целые толпы швей ходили на работы на фабрику. Что живут старички в пряничных домиках (не хочется думать о качестве их жизни, увы). Что ещё не замолкли лягушки. Что будет дальше — Бог знает. А пока — приезжайте в Старицу. Просто так, отдохнуть, подышать речным воздухом, послушать лягушек в конце концов.
