Невошедшее в статью.
May. 14th, 2015 22:46![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
firecutter
А теперь я напишу то, что не вошло в основной текст статьи. Потому что это уже не рецензия, а размышление у парадного подъезда нашей российской истории, которое спровоцировано чтением книги Прохорова. Для газеты оно лишнее, но поскольку подумалось, то я решил таки записать.
Вот что меня смутило в самом начале книги: автор включает факт возникновения баптизма в России в канву русской мифологии, вставляет его в один ряд с такими знаковыми событиями, как «призвание варягов» и «выбор веры». При этом сами события у него никаких сомнений не вызывают, мало того, он (не буду приводить точную цитату, скажу по смыслу) считает, что факт призвания варягов можно считать постыдным, поэтому раз он в летописях отражён, то значит летописи точно уж не врут ничего не приукрашая. А вообще (несмотря на постыдность даже) эти события характеризуют нас, русских, как людей, способных к самостоятельному принятию судьбоносных решений, ибо не Рюрик нас захватил, а мы сами его позвали, и веру православную сами приняли, а вовсе не миссионеры с мечами и кострами её нам принесли. Мало того — сердцем выбрали (прямо как при дедушке Ельцине).
Вот тут у меня и возникло первое ощущение неловкости. Прямо на варягах. Дело в том, что постыдность «призвания варягов» — оценка лишь кажущаяся точной и даже самокритичной, но на самом деле в корне неверная. Проиллюстрирую при помощи аналогии. Допустим, вы владеете большим домом. И вот в вашем доме завелись крысы и тараканы, провалилась крыша и засорилась канализация. А у вашей «ветхой храмины» как назло прихватило спину и печень, и справиться с непорядками самостоятельно вы не можете. Что вы будете делать? Придёт ли вам в голову, что для решения этих проблем необходимо выйти на улицу, выбрать мужика побрутальнее, отправиться с ним к нотариусу, переписать на его имя свою собственность, а потом сказать: «Ну теперь давай, заставляй меня выгонять крыс, латать крышу и выгребать говно из сортира». А именно эту версию предлагает нам отечественная история, опираясь на ту летопись, где впервые упоминается о том, что земля наша велика и обильна, порядка только нет (что стало уже присловьем, ибо с тех пор ничего не изменилось). Эта версия не постыдна. Она — противоестественна. Люди так не поступают. Даже в России, у которой «свой путь».
Что же делают люди? Они нанимают работников или приглашают друзей и родственников, чтоб те помогли. И спрашивают с них. Возможно, именно это и произошло с нашими былинно-мифическими предками. Ещё одно интересное обстоятельство: о Рюрике в истории будущей России и сопредельных земель нет никаких сведений, кроме двух других имён: Трувор и Синеус. То есть, буквально без племени и времени, по чину Мелхиседека. Что косвенно делает миф «призвания» ещё более противоестественным. История ведь не столь уж давняя, должно было остаться хоть что-то. Однако мы не видим никакой альтернативы, кроме лингвистических изысканий писателя-сатирика Задорнова. Или же профессиональные историки от нас что-то скрывают.
Кстати, если уж на то пошло, то и саму авторитетность рукописей, как исторических источников, вполне можно оспаривать. Ибо в описываемые времена алфавит, использованный для создания рукописи, как раз только-только переваливал через Карпаты, двигаясь навстречу предполагаемому Рюрику. А это значит, что летописец пользовался устными источниками и мог либо:
а) использовать неавторитетный рассказ, в котором события были перепутаны и перетолкованы;
б) перепутать и истолковать авторитетный источник;
в) соврать в угоду или в пику тогдашней конъюнктуре;
г) просто сочинить всю эту историю, предвосхитив аж на восемьсот лет самого маэстро Толкина (что тоже может быть для нас предметом гордости, более, кстати, уместным, чем противоестественный миф);
Поэтому на самом деле вполне могло оказаться, что Рюрик был бастардом какого-нибудь киевского или, допустим, черниговского князя, изгнанным на север к варягам (которые, согласно задорновской лингвистической теории, вовсе не воевали, а мирно варили соль в псково-новгородских землях), где и основал Новгород, покорив варягов мечом. (А с чего бы ему основывать город после призвания? После призвания нужно идти в тот город, откуда призвали! Или историки реально представляют себе призвание так: собрались кривичи-лютичи-поляне-древляне всем миром к границам своей беспорядочной земли и гаркнули в сторону дремучих болот свою призывную формулу. А оттуда приде Рюрик и научаху их, неразумных, города строить.) И позвали его именно как князя новгородского в надежде присоединить к своим беспорядочным славянским землям ещё более беспорядочные мерю, мурому и прочих финнов, близких Новгороду. Прямо как в истории Иеффая из Книги Судей. Того евреи тоже призвали, чтоб он помог им одолеть местную ханаанскую чудь, мерю и мурому, то бишь филистимлян и потомков рефаимов. Это я не к тому, что наш народ столь же богоносен, как еврейский, а к тому, что параллели можно обнаружить в самых неожиданных местах. Но поскольку у евреев времён Судей таки была демократия, поддерживаемая ветхозаветным законом, а демократия полоцких кривичей (или кто там Рюрика звал) поддержки местных перуновых жрецов не имела, то далее в историях идёт расхождение. По смерти Иеффая евреи избрали другого судью. А Рюрик своим вновь обретённым согражданам такого шанса не дал, отомстив за своё бастардство сполна. Так что хотя бы уже по этому факту мы на роль новых богоносцев никак не годимся. Ну а уж что получилось то получилось. Глупость и жадность никогда ещё добрых плодов не приносили.
Кстати, этому «постыдному» мифу можно найти совершенно неожиданную, но весьма точную параллель уже в наше время и на западе, доказывающую факт, что наши предки в принципе ничем не отличаются от современных европейцев. Параллель эта ещё какой-нибудь год назад была весьма злободневной в российской культурной среде (да и сейчас не утратила актуальности, просто поглощена другими аспектами ненависти к западу). Это, как ни странно, гомосексуализм, который современная западная культура ещё готова признать постыдным, но уже не готова считать противоестественным, хотя противоестественность очевидна уже по конструкции стыковочного модуля типа male/female с невзаимозаменяемыми элементами, а постыдность есть всего лишь легко преодолеваемая нравственная категория. В общем, запад только учится делать то, что мы умели ещё тысячу лет назад.
Но это было только начало моей неловкости. Далее было про «выбор веры», вот эта самая былина, как побывал Владимир в костёле, мечети и синагоге, а в результате выбрал православную церковь с маковками, потому что ощутил с ней душевное родство. Это, конечно, тоже очень красивая легенда, почти такая же красивая, как о Рюрике и даже не постыдная ни капельки. Но тоже вряд ли выдерживающая хотя бы малейшее умственное усилие. Потому что на самом деле выбор у Владимира вряд ли был. Да и вообще зачем ему надо было что-то выбирать?
Я не знаю зачем, в душу далёкому древнему князю не залезешь, может быть он был отчаянным религиозным мистиком и желал установления Царства Божьего на земле, и потому чудил напропалую. Но логика подсказывает другое. Потомки Рюрика помнили, откуда он пришёл. В той земле, конечно, не было того небесного молока и мёда, как в Палестине, но эти же продукты земного свойства в ней были. Соль, опять же, была, железо было. И вообще была земля, было где разбежаться. Но населено это пространство было той самой муромой, мещёрой и мерей, которой проблемы киевского князя абсолютно по барабану были, потому что у неё в каждой деревне были свой перун и свой шаман, а в каждом болоте своя кикимора, и их бояться было насущно, а князь — он далеко и может быть вообще неправда, поэтому да пошёл он... Язычники — это такие люди, которых практически невозможно завоевать (опять же из опыта Ветхого Завета, см. книги Судей и Царств), их можно только уничтожить, что, однако, невыгодно: кто ж будет молоко и мёд к царскому столу подавать? Свои рюриковичи, чтоль? В общем победить, тем более на огромной территории, где такие орлы, как Наполеон и Гудериан со всеми своими техническими возможностями и полководческими гениями обгадились, как котята, не представлялось возможным, это Владимир понимал. А от заезжих миссионеров наверняка слыхал слова, приписанные впоследствии Наполеону, что, дескать, Христос приобрёл весь мир без единого выстрела. Что в современном западном мире тоже имеет совершенно прямую аналогию в виде Южной Кореи, которую американцы не смогли покорить оружием, но запросто победили миссионерами, и теперь эта Корея шлёт своих миссионеров в ту же Америку, а автомобили собирает на производственных площадках в Европе. Иными словами, общая религия, предполагавшая единого на все деревни перуна, предполагала и единого верховного шамана, страх перед которым был уже серьёзным. Общее единобожие нужно было только для этого. А выбор — его, как я уже сказал, по факту не было. Иудаизм был слишком сложен для того, чтоб в короткие сроки им овладели массы, и лайт-версии для крестьян не имел. Да и поклоняться велел Богу, а царь — постольку-поскольку. Ислам набирал силу и был в принципе перспективен, но был охвачен внутренними распрями, что означало большой риск религиозных войн, и кроме того был в сильных контрах с Европой, с которой у Владимира всё-таки были основные связи. Ну а католицизм предполагал подчинение Папе Римскому, что, естественно, в планы амбициозного князя никак не могло входить. С другой стороны православие уже в то время представляло собой вполне удобную франшизу: вроде бы и христианство, как у католиков, со всеми прибамбасами, но можно целовать руку царю, а не Папе. Да и вообще кому угодно. А американского протестантизма в те годы ещё не существовало. Ну и какой там был у Владимира выбор? И каким органом нужно было выбирать? Тем более, какой выбор был у народа? Да и у какого народа?
В определённом смысле принятие православия было чем-то сродни призвания Рюрика, однако здесь не было именно выбора (во-первых), и уж точно никаким краем не участвовал никакой народ (во-вторых). Таким образом помещать зарождение русского баптизма в ряд с этими событиями в корне неправильно. Баптизм появился не в результате чьей-то воли, а потому что был востребован. И востребован именно «снизу», в том самом «народе», который бы ни за что не догадался звать рюриков и попов, как рюриковых приспешников. Потому что нужду в рюриках имеют только люди определённых занятий и амбиций, а нужда в Слове Божьем может возникнуть у кого угодно, от Никиты Воронина до полковника Пашкова. Потому и гнали баптистов, как лютых врагов, во все времена, что они были логичны, а не мифологичны, и поступки их и вера были мотивированы абсолютно естественно. Это уже потом появились приветственные письма в ЦК КПСС. Это сейчас появились баптисты-монархисты и баптисты-сталинисты, а руководство церкви более напоминает политбюро или кабинет министров, чем семью. Баптизм, сращиваясь с государственной мифологией, перестаёт быть тем, чем был с самого начала, и потихоньку превращается в ещё одну общественно-политическую структуру. Что печально, но тоже естественно, ибо энтропия — тоже закон. В конце концов, тут мы не одиноки: вон на западе кое-где уже гомосеков венчают. Куда нам до них!
Вот что меня смутило в самом начале книги: автор включает факт возникновения баптизма в России в канву русской мифологии, вставляет его в один ряд с такими знаковыми событиями, как «призвание варягов» и «выбор веры». При этом сами события у него никаких сомнений не вызывают, мало того, он (не буду приводить точную цитату, скажу по смыслу) считает, что факт призвания варягов можно считать постыдным, поэтому раз он в летописях отражён, то значит летописи точно уж не врут ничего не приукрашая. А вообще (несмотря на постыдность даже) эти события характеризуют нас, русских, как людей, способных к самостоятельному принятию судьбоносных решений, ибо не Рюрик нас захватил, а мы сами его позвали, и веру православную сами приняли, а вовсе не миссионеры с мечами и кострами её нам принесли. Мало того — сердцем выбрали (прямо как при дедушке Ельцине).
Вот тут у меня и возникло первое ощущение неловкости. Прямо на варягах. Дело в том, что постыдность «призвания варягов» — оценка лишь кажущаяся точной и даже самокритичной, но на самом деле в корне неверная. Проиллюстрирую при помощи аналогии. Допустим, вы владеете большим домом. И вот в вашем доме завелись крысы и тараканы, провалилась крыша и засорилась канализация. А у вашей «ветхой храмины» как назло прихватило спину и печень, и справиться с непорядками самостоятельно вы не можете. Что вы будете делать? Придёт ли вам в голову, что для решения этих проблем необходимо выйти на улицу, выбрать мужика побрутальнее, отправиться с ним к нотариусу, переписать на его имя свою собственность, а потом сказать: «Ну теперь давай, заставляй меня выгонять крыс, латать крышу и выгребать говно из сортира». А именно эту версию предлагает нам отечественная история, опираясь на ту летопись, где впервые упоминается о том, что земля наша велика и обильна, порядка только нет (что стало уже присловьем, ибо с тех пор ничего не изменилось). Эта версия не постыдна. Она — противоестественна. Люди так не поступают. Даже в России, у которой «свой путь».
Что же делают люди? Они нанимают работников или приглашают друзей и родственников, чтоб те помогли. И спрашивают с них. Возможно, именно это и произошло с нашими былинно-мифическими предками. Ещё одно интересное обстоятельство: о Рюрике в истории будущей России и сопредельных земель нет никаких сведений, кроме двух других имён: Трувор и Синеус. То есть, буквально без племени и времени, по чину Мелхиседека. Что косвенно делает миф «призвания» ещё более противоестественным. История ведь не столь уж давняя, должно было остаться хоть что-то. Однако мы не видим никакой альтернативы, кроме лингвистических изысканий писателя-сатирика Задорнова. Или же профессиональные историки от нас что-то скрывают.
Кстати, если уж на то пошло, то и саму авторитетность рукописей, как исторических источников, вполне можно оспаривать. Ибо в описываемые времена алфавит, использованный для создания рукописи, как раз только-только переваливал через Карпаты, двигаясь навстречу предполагаемому Рюрику. А это значит, что летописец пользовался устными источниками и мог либо:
а) использовать неавторитетный рассказ, в котором события были перепутаны и перетолкованы;
б) перепутать и истолковать авторитетный источник;
в) соврать в угоду или в пику тогдашней конъюнктуре;
г) просто сочинить всю эту историю, предвосхитив аж на восемьсот лет самого маэстро Толкина (что тоже может быть для нас предметом гордости, более, кстати, уместным, чем противоестественный миф);
Поэтому на самом деле вполне могло оказаться, что Рюрик был бастардом какого-нибудь киевского или, допустим, черниговского князя, изгнанным на север к варягам (которые, согласно задорновской лингвистической теории, вовсе не воевали, а мирно варили соль в псково-новгородских землях), где и основал Новгород, покорив варягов мечом. (А с чего бы ему основывать город после призвания? После призвания нужно идти в тот город, откуда призвали! Или историки реально представляют себе призвание так: собрались кривичи-лютичи-поляне-древляне всем миром к границам своей беспорядочной земли и гаркнули в сторону дремучих болот свою призывную формулу. А оттуда приде Рюрик и научаху их, неразумных, города строить.) И позвали его именно как князя новгородского в надежде присоединить к своим беспорядочным славянским землям ещё более беспорядочные мерю, мурому и прочих финнов, близких Новгороду. Прямо как в истории Иеффая из Книги Судей. Того евреи тоже призвали, чтоб он помог им одолеть местную ханаанскую чудь, мерю и мурому, то бишь филистимлян и потомков рефаимов. Это я не к тому, что наш народ столь же богоносен, как еврейский, а к тому, что параллели можно обнаружить в самых неожиданных местах. Но поскольку у евреев времён Судей таки была демократия, поддерживаемая ветхозаветным законом, а демократия полоцких кривичей (или кто там Рюрика звал) поддержки местных перуновых жрецов не имела, то далее в историях идёт расхождение. По смерти Иеффая евреи избрали другого судью. А Рюрик своим вновь обретённым согражданам такого шанса не дал, отомстив за своё бастардство сполна. Так что хотя бы уже по этому факту мы на роль новых богоносцев никак не годимся. Ну а уж что получилось то получилось. Глупость и жадность никогда ещё добрых плодов не приносили.
Кстати, этому «постыдному» мифу можно найти совершенно неожиданную, но весьма точную параллель уже в наше время и на западе, доказывающую факт, что наши предки в принципе ничем не отличаются от современных европейцев. Параллель эта ещё какой-нибудь год назад была весьма злободневной в российской культурной среде (да и сейчас не утратила актуальности, просто поглощена другими аспектами ненависти к западу). Это, как ни странно, гомосексуализм, который современная западная культура ещё готова признать постыдным, но уже не готова считать противоестественным, хотя противоестественность очевидна уже по конструкции стыковочного модуля типа male/female с невзаимозаменяемыми элементами, а постыдность есть всего лишь легко преодолеваемая нравственная категория. В общем, запад только учится делать то, что мы умели ещё тысячу лет назад.
Но это было только начало моей неловкости. Далее было про «выбор веры», вот эта самая былина, как побывал Владимир в костёле, мечети и синагоге, а в результате выбрал православную церковь с маковками, потому что ощутил с ней душевное родство. Это, конечно, тоже очень красивая легенда, почти такая же красивая, как о Рюрике и даже не постыдная ни капельки. Но тоже вряд ли выдерживающая хотя бы малейшее умственное усилие. Потому что на самом деле выбор у Владимира вряд ли был. Да и вообще зачем ему надо было что-то выбирать?
Я не знаю зачем, в душу далёкому древнему князю не залезешь, может быть он был отчаянным религиозным мистиком и желал установления Царства Божьего на земле, и потому чудил напропалую. Но логика подсказывает другое. Потомки Рюрика помнили, откуда он пришёл. В той земле, конечно, не было того небесного молока и мёда, как в Палестине, но эти же продукты земного свойства в ней были. Соль, опять же, была, железо было. И вообще была земля, было где разбежаться. Но населено это пространство было той самой муромой, мещёрой и мерей, которой проблемы киевского князя абсолютно по барабану были, потому что у неё в каждой деревне были свой перун и свой шаман, а в каждом болоте своя кикимора, и их бояться было насущно, а князь — он далеко и может быть вообще неправда, поэтому да пошёл он... Язычники — это такие люди, которых практически невозможно завоевать (опять же из опыта Ветхого Завета, см. книги Судей и Царств), их можно только уничтожить, что, однако, невыгодно: кто ж будет молоко и мёд к царскому столу подавать? Свои рюриковичи, чтоль? В общем победить, тем более на огромной территории, где такие орлы, как Наполеон и Гудериан со всеми своими техническими возможностями и полководческими гениями обгадились, как котята, не представлялось возможным, это Владимир понимал. А от заезжих миссионеров наверняка слыхал слова, приписанные впоследствии Наполеону, что, дескать, Христос приобрёл весь мир без единого выстрела. Что в современном западном мире тоже имеет совершенно прямую аналогию в виде Южной Кореи, которую американцы не смогли покорить оружием, но запросто победили миссионерами, и теперь эта Корея шлёт своих миссионеров в ту же Америку, а автомобили собирает на производственных площадках в Европе. Иными словами, общая религия, предполагавшая единого на все деревни перуна, предполагала и единого верховного шамана, страх перед которым был уже серьёзным. Общее единобожие нужно было только для этого. А выбор — его, как я уже сказал, по факту не было. Иудаизм был слишком сложен для того, чтоб в короткие сроки им овладели массы, и лайт-версии для крестьян не имел. Да и поклоняться велел Богу, а царь — постольку-поскольку. Ислам набирал силу и был в принципе перспективен, но был охвачен внутренними распрями, что означало большой риск религиозных войн, и кроме того был в сильных контрах с Европой, с которой у Владимира всё-таки были основные связи. Ну а католицизм предполагал подчинение Папе Римскому, что, естественно, в планы амбициозного князя никак не могло входить. С другой стороны православие уже в то время представляло собой вполне удобную франшизу: вроде бы и христианство, как у католиков, со всеми прибамбасами, но можно целовать руку царю, а не Папе. Да и вообще кому угодно. А американского протестантизма в те годы ещё не существовало. Ну и какой там был у Владимира выбор? И каким органом нужно было выбирать? Тем более, какой выбор был у народа? Да и у какого народа?
В определённом смысле принятие православия было чем-то сродни призвания Рюрика, однако здесь не было именно выбора (во-первых), и уж точно никаким краем не участвовал никакой народ (во-вторых). Таким образом помещать зарождение русского баптизма в ряд с этими событиями в корне неправильно. Баптизм появился не в результате чьей-то воли, а потому что был востребован. И востребован именно «снизу», в том самом «народе», который бы ни за что не догадался звать рюриков и попов, как рюриковых приспешников. Потому что нужду в рюриках имеют только люди определённых занятий и амбиций, а нужда в Слове Божьем может возникнуть у кого угодно, от Никиты Воронина до полковника Пашкова. Потому и гнали баптистов, как лютых врагов, во все времена, что они были логичны, а не мифологичны, и поступки их и вера были мотивированы абсолютно естественно. Это уже потом появились приветственные письма в ЦК КПСС. Это сейчас появились баптисты-монархисты и баптисты-сталинисты, а руководство церкви более напоминает политбюро или кабинет министров, чем семью. Баптизм, сращиваясь с государственной мифологией, перестаёт быть тем, чем был с самого начала, и потихоньку превращается в ещё одну общественно-политическую структуру. Что печально, но тоже естественно, ибо энтропия — тоже закон. В конце концов, тут мы не одиноки: вон на западе кое-где уже гомосеков венчают. Куда нам до них!
