Бабушкина дача

В одну из поездок в Москву этим летом я заглянул в Поваровку, где когда-то была дача моей бабушки. Дача, конечно, была и дедушкина тоже, но дедушка ездил туда только для отдыха на пленэре, ему были неведомы и непонятны садово-огородные страсти. Хотя, конечно, он не сидел всё время в шезлонге с газетой «Правда», глядя на надрывающуюся на грядке спутницу жизни. Дед ходил в магазин за продуктами и ездил в город, если нужно было что-то хозяйственное, что-нибудь придерживал, если нужно было придержать, мог принести воды, благо колонка была прямо напротив нашей калитки, но это требовалось редко: работал водопровод и по углам дома стояли железные бочки для сбора дождевой воды. У колонки было автономное питание от щитка, висевшего тут же на электрическом столбе. Ещё дед варил кофе в медной турке — это он умел хорошо. Какие-то сложные дела по дачному хозяйству совершал бабушкин брат дядя Витя, так что его тоже можно было считать одним из хозяев дачи. Но основной груз тащила на себе бабушка. Причём тащила без ропота, даже весело — ей нравилось копаться в земле и противостоять стихиям. Дачу они купили уже готовую, в садоводческом кооперативе, каких много было в советское время (сейчас подобное называется аббревиатурой СНТ). Расположен был этот кооператив (назывался, кажется, то ли «Геолог», то ли «Геодезист») неудобно: на крутом склоне оврага. Дачникам приходилось сооружать из земли террасы, чтоб хоть что-то вырастить. Впрочем, бабушке повезло, её дача была почти на самом верху, где уклон был небольшой. Да и террасу насыпали прежние владельцы. Улица наша называлась Нагорная и имела ворота, закрывающиеся на амбарный замок. В воротах была калитка, на которую периодически по итогам членских собраний тоже навешивали замок, но потом кто-то терял ключи и замок сковыривали. Ворота выходили на улицу посёлка Поварово, а прямо напротив них в кирпичном кубике постройки семидесятых годов было местное сельпо, куда мы с дедом ходили за спичками, хлебом и пряниками. Помимо спичек, хлеба и пряников там продавалась ещё водка, но она нам была не нужна. Зато хлеб солнечногорского хлебозавода был необыкновенно вкусный и нечерствеющий. Сельпо занимало правую половину кубика, что было в левой я не помню. За сельпо начинались поселковые пятиэтажки, а справа, через улочку, были частные дома. В крайнем доме бабушка иногда оставляла ключи от дачи, когда уезжала ненадолго. Хозяйка дома была женщина немолодая, но энергичная, кажется, даже корову держала. Бабушку она встречала с радостной улыбкой и старалась что-нибудь подарить, хоть цветочков нарвать. Цветочки у неё были хорошие, да и всё хозяйство справное. Бабушка хвалила её. Ключи от ворот хранились у Василя, одноглазого сухонького старичка, жившего здесь круглый год в третьем или четвёртом домике по левой стороне и выращивавшего виноград. Василь был большим энтузиастом виноградарства и мечтал покрыть виноградниками всю Московскую область, но продукция его плантации получалась несъедобной. Он пробовал делать из неё вино, но оно тоже было ядовито на вкус. Годен был этот виноград разве что на уксус, но Василь не унывал, заводил новые сорта, даже что-то скрещивал. Получилось ли у него хоть раз получить съедобную ягоду, я не помню. Скорее всего нет, иначе он бы бабушку угостил. На самом деле Василь был не так уж и стар, просто в своих заботах он совершенно забыл заботу о самом себе. Где-то в Москве, на Юго-Западе у него была дочь, которая его ненавидела: видимо, в своё время виноград и её вытеснил из его жизни. Ещё была Лилия Александровна или Лилясанна, с которой бабушка была знакома ещё с войны, её дочь Оля училась в одном классе с моей мамой. Участок Лилисанны был в конце соседней улицы, почти на дне оврага. Однажды мы ходили к ней в гости, но я из этого похода ничего не помню, даже самой Лилисанны не помню. С Лилисанной бабушка потерялась ещё в шестидесятые годы, а тут как-то случайно встретились в электричке и оказалось, что соседи по даче. Так только в жизни бывает. Впрочем, полного возобновления отношений почему-то не получилось. Кажется, Лилясанна растеряла веру в коммунистические идеалы и стала мещанкой.

Бабушка давно умерла. Не помню, кому она оставила дачу, но кажется, её быстро продали. И из моей памяти её почти выветрило, хоть бывал там часто и в начале девяностых. Только иногда, если въезжаю в Москву по Ленинградскому шоссе, вижу указатель «Поварово» и вспоминаю, как мы с папой ехали тут в первый раз тридцать лет тому, везли бабушке помидорную рассаду, по которой папа был большой специалист. И вот однажды этим летом возвращаясь назад я свернул под тот указатель. И вернулся на тридцать лет назад! Те же пятиэтажки, та же улица, те же домики напротив сельпо. Да и сельпо то же, только закрытое, с заколоченными окнами и дверями и выросшими кустами перед крыльцом. Странно, что такое здание оказалось никому не нужным. И ворота на нашу улицу, как и тогда — на замке. А за воротами по обе стороны густые заросли: бурьян, одичавшая вишня, увитая вьюнком и хмелем. Домиков не видно, значит не понастроили новые поколения дворцов, остались одноэтажные деревянные сараюшки. Только калитки в этих воротах нет, а то бы я прошёлся по улице. Я проехал дальше, в Поваровку. Кирпичная школа, за ней квартал двухэтажных кирпичных домиков, всё как тогда. Через квартал на машине было не проехать, а пешком я не пошёл, надо было спешить. Но думаю, что и дальше всё осталось таким же, как было тогда. Разве что железная дорога выстроила новую ограду. Да и дождик начал накрапывать. И необходимую массу впечатлений я получил.