firecutter | Праздничный пессимизм

Опять военные фильмы.
Опять пафосные речи.
Опять оттаяла и просохла земля, и праздник первыми начинают чёрные следопыты, копающие, как кроты, вокруг мемориалов. Вот плоды нашей победы: внуки победителей роют землю в поисках останков имущества побеждённых. Потому что оно у нас ценится. А жизни победителей оцениваются в поздравительную речь и прибавку к пенсии (вот не знаю, была ли в этом году...). Ура, дедушка, теперь ты сможешь заплатить за коммунальные услуги. Если не протянешь ноги, к девяностолетию сможешь ещё купить пачку гречневой крупы. Только что ж ты, дедушка, мало фрицев убил — кончаются уже земные запасы, скоро выкапывать будет нечего.
Ну, тогда тебя туда закопаем. Закопали б уж давно, если б не национальная идея...

Национальная идея — вещь, которой у нас нет. И, наверное, не было никогда. «За веру, царя и отечество» — это было как-то натужно и напряжно. Вера ассоциировалась с полуграмотным попом и старушкой-нищенкой, царь — кто-то далёкий, кто и не знает, живы мы тут, или нет, а отечество — странная такая штука: мне приятно считать моим отечеством скажем, Нальчик, но почему-то неприятно, когда жители того же Нальчика приезжают сюда и говорят, что мой дом это их отечество. В общем, понятия очень неопределённые, и оттого, что их много собрано в одну кучу, становится ещё неуютнее.
Потом — коммунистические идеалы. Кто будет спорить с тем, что они хорошие? Кто-то будет? К стенке его! Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Отменили и их, двадцать лет уж как.
И с тех пор ищем светлый идеал, к которому могли бы стремиться. Ищем в прошлом. Я потом объясню, почему именно там.
Но в прошлом ничего никак не найти. Потому что куда ни плюнь — везде позор. Может, какой-нибудь царь и был хорошим (говорят, Павел I), да за сто лет почти нам уже в головы вдолбили, что царь по определению хорошим быть не может. Даже если его канонизируют вместе с семьёй. Хотя бы потому что погиб он и погубил свою семью не потому что был христианским мучеником, а потому что юность посвятил шашням с балеринами, а не учению управлять государством. Да и вообще все эти цари — это как-то несовременно.
Другое дело — сильная рука из обозримого прошлого. Было нам чем гордиться? Да, было. Индустриализацией, например. Экономический скачок СССР в годы первых пятилеток на фоне мирового кризиса выглядел, конечно, впечатляюще. Но я думаю, если б американцы переняли у нас опыт содержания людей в концлагерях, они бы к началу второй мировой уже на луну слетали. Но американские правители были дураками и предоставили своему народу самостоятельно с кризисом бороться. Не знали своего счастья.
Но у американцев-то идеология есть! Она со стороны выглядит глуповатой и смешной, но она работает. Впрочем, идеология и должна быть глупой, чтобы вдохновлять даже идиотов.
Вот и мы пытаемся примерить на себя идиотскую маску, рассуждая о неоднозначности, скажем, роли Сталина в истории. Наверное, однозначной она наконец станет, когда сосчитаем все жертвы до конца. А пока речь идёт о каких-то там безымянных десятках миллионов — неоднозначно! Что такое десять-двадцать миллионов для идеологии?
Между тем, ностальгия по Сталину вполне логична. Тогда-то идеология была. Когда всё вокруг очень и очень плохо, живёшь только надеждой на то, что, может быть, завтра станет лучше. Вот немца победим... И официальная пропаганда на ту же мельницу воду льёт: братья и сёстры, потерпите!
Но у нас сейчас нет такого идеала. Не потому что нам недостаточно плохо, а потому что впереди ничего хорошего не видно.
Попытка построить патриотическую идеологию на победе в Великой Отечественной — одна из самых больших глупостей нынешнего режима. На первый взгляд она вроде бы логична. Кто будет спорить с тем, что народ проявил чудеса героизма и братской любви? Никто. Я не буду, у меня в семье тоже есть люди, которыми можно гордиться. Но всё дело в том, что этот праздник не может быть государственным. Он может быть только личным праздником памяти каждого героя, живого или мёртвого. Потому что для государства, для идеологии государственной та победа была страшным позором. И нынешние наши руководители, не думая об истории, покрывают себя позором ещё большим.
Потому что, если кто не знает, вторую мировую войну, из которой выросла потом наша отечественная, развязали мы. Не народ. Государство. Соглашение Молотова-Риббентропа поделило Восточную Европу между СССР и Рейхом. И наше государство начало войну в Белоруссии, Украине и Прибалтике. Войну, о которой до сих пор никто в России не знает. Про Финскую знают только потому что оказалась неудачной. А раз удачная — значит и не война вовсе, а «присоединение».
Поэтому я понимаю, почему нас так ненавидят Белоруссия и (особенно) Украина. Дело не только в генетической ненависти хохлов к москалям, она в принципе преодолима. Дело в том, что Россия не только продолжает гордиться той частью истории Империи, которой надо бы стыдиться, но и пытается именно на ней строить свою идеологию. Для многих украинцев и белорусов и всех прибалтов Империя не была отечеством. Она была захватчиком. И та дата, которой гордится наше государство, для них просто дата победы одного захватчика другим. Не более того.
Это я сказал о международной составляющей.
Отечественную же мы все знаем. Знаем, как «военным гением Сталина» уничтожалось более-менее грамотное командование армии. Знаем, что в атаку наша армия зачастую шла безоружной и голодной, но за спинами этих отчаянных солдат стояли заградотряды, малочисленные, но сытые и вооружённые. Знаем, что командование перед танками посылало на минные поля пехоту, чтобы по её трупам танки могли спокойно проехать. Знаем, что тех безоружных, кто попал в плен, государство сначала бросило на произвол судьбы, объявив предателями, а потом тех, кто выжил и вернулся на родину, на границе посадило в товарные вагоны и отвезло на Колыму. Это дела того самого государства, которое, едва окончилась война, все лавры униженных победителей присвоило себе. И продолжает присваивать, раз не только не открестилось от преемственности с прежним, но и продолжает эту вакханалию с зажжением Вечного огня и раздачей георгиевских ленточек.
Господа правители! Ни вы, ни власть, которую вы представляете, ни ваши предшественники, никакого отношения к той победе не имеете! Не топчите Красную Площадь, не стойте на мавзолее, для вас это не день праздника, а день позора. Наши деды стали героями, потому что те, кто стоял на вашем месте семьдесят лет назад, бросили их погибать в огненную печь. Буквально по Библии: вы строите гробницы пророкам, которых убивали ваши отцы... Ну не пророкам, простым людям, но это ещё гаже. Хотя, наверное, если б ваши отцы были порядочными людьми, наши не были б героями...
А теперь я скажу, почему наша идеология направлена назад, в историю, которую мы не знаем.
Потому что люди, пытающиеся эту идеологию придумать, не связывают своё будущее с Россией.
Их деньги лежат в заграничных банках, их дети учатся за границей, их жёнам за границей делают подтяжки и липосакции. В побеждённых странах, кстати... Поэтому им не нужны отечественные медицина и образование, а значит, на них можно сэкономить. Им наплевать на пенсионное и социальное обслуживание: на новой родине, где-нибудь в Санта-Барбаре, у них хватит денег на спокойную старость, да она там и дешевле, чем здесь. Когда они высосут все недра и вырубят все леса, будущее будет уже невозможно. Так что в нём искать?
А у кого нет будущего, у того и прошлого нет.
Один пафос.
Я думаю о том, что будет лет через двадцать-тридцать. Забудет ли новое поколение о войне и окончательно превратит её в фетиш? Это будет страшно. Потому что в попытках восстановить славу империи, в потугах на великую державу, окончательно забудут о людях. Победители к тому времени вымрут. И некому будет посмотреть в глаза новым наследникам имперской славы.
Поэтому с каждым годом праздник победы для меня всё грустнее и грустнее.
Скоро похороним последнего солдата той войны и останемся с одной «национальной идеей».
И что делать — не знаю...