firecutter | Волк в лесу. Дни 11

Наконец установилась тёплая солнечная погода, и именно в этот момент мой организм угораздило сдаться и заболеть. Простудился. Жестоко, с хрипотой, болью в горле, кашлем и ломотой во всех костях. Нынешнюю ночь из-за этого не спал (а вы думали, с чего бы это я в здравом уме и трезвой памяти решил удариться в лингвистику, в которой ничего не понимаю, и начал прямо сразу с критики Выготского:)).

По этой причине ничего интересного рассказать о прошедших днях не смогу. Нет, вру: смогу рассказать, почему простудился. В четверг утром прогулялся по лесу и промочил ноги, а вечером в лагерь приезжал симфонический оркестр, и я, такое вот умное страшило с мозгами вместо соломы, сидел в одной футболке в холодном сыром зале, да ещё на сквозняке. И чего я после этого хотел? Оркестр настоящий, с титулом «государственный» (только не помню, какие там слова в названии дальше). Давали «Петю и волка». Только одно меня слегка смутило: дирижёр по ходу пьесы постоянно комментировал музыку, это отвлекало. Расчёт был, конечно, на детей-инвалидов, которым надо постоянно напоминать, что утку озвучивает гобой, а птичку флейта, но я в результате так и не понял, что сталось с бедной уткой, достали её бравые охотники из брюха волка, или нет. Верите-не верите, я начисто забыл либретто одной из самых известных музыкальных сказок! Ну и музыкой не смог насладиться, хотя играли очень хорошо. Надо сказать, симфоническую музыку я воспринимаю только в живом исполнении, ни по радио, ни в какой-либо записи она меня почти не трогает. А вот настоящий оркестр... Наверное, я как глухой, воспринимаю акустические вибрации всем телом, а уши в этот момент отключаются. Вспомнил, как в ночь с 7 на 8 июля ездили с женой в Гатчину на «Ночь музыки». Седьмого мы просто так поехали в парк и увидели там анонс (а также услышали репетицию оркестра), и ночью, уложив дитё спать, отправились туда вдвоём, чтоб хоть посмотреть, что это такое (к началу уже не успевали). Музыка, конечно, была великолепная (мы как раз прошли в парк к началу концерта для трубы Пахмутовой в исполнении какой-то норвежской звёздочки мирового уровня), но организация... В общем, мы не стали дожидаться конца, уехали в половине второго. Вот так же примерно было и здесь, шумно в зале (дети, ясно) и с комментариями. Но главное, что детям понравилось. После «Пети и волка» играли Штрауса – польки, вальсы, марши. Тут уже без комментариев, просто здорово. Ванька получил очередной разрыв шаблона. С одной стороны – ему нравится музыка (хотя, подозреваю, ему просто любой достаточно сильный шум нравится). С другой стороны, его сбивают с толку аплодисменты, которые для него являются выражением агрессии. Поэтому нам не очень комфортно на всяких концертах, он искренне не понимает, почему люди злятся, и очень переживает из-за этого.

Закончился массаж, десять сеансов. Массажист – молодой доброжелательный мужчина, специалист высочайшего класса. Все родители визжат от восторга, что повезло с массажем (а дети визжат от массажа, потому как в его исполнении это серьёзная процедура). Ванька орал, будто поросёнок, которого режут, но стоило слезть со стола – заливался хохотом. Соседский мальчик (схожей комплекции, только постарше) объяснил, что сам массаж болезненный, зато после него появляется ощущение необыкновенной лёгкости. Думаю, Ванька испытывал примерно то же самое. Да и последние дни он сам меня на массаж тянул, хоть знал, что будет неприятно, а он кто угодно, только не мазохист.

Сегодня утром ездили в магазин за хлебом и солёными огурцами (Ванька в последнее время пристрастился, и я люблю). Решили поехать не в Лугу, а на то же расстояние в противоположную сторону – в Оредеж. Надо сказать, что хоть отдыхать и собирать грибы в этой местности здорово, но жить я бы здесь не хотел: депрессивное место. И чем ближе к Оредежу, тем тоскливее становится. Вообще местность-то красивая, леса, луга, озёра. И посёлок Оредеж в общем-то интересный, там вдоль железной дороги от станции идут деревянные дома какой-то исторической застройки (и хорошо сохранились), только красоты эти чрезвычайно трудно оценить: в посёлке и на несколько вёрст вокруг местность густо заросла мерзким ядовитым борщевиком. Свободны буквально железнодорожная колея линии Санкт-Петербург – Дно и шоссе, по которому мы приехали. В одной из соседних деревень висит большой щит с надписью: «Уничтожаю борщевик». Не думаю, что это прибыльный бизнес: наличие-отсутствие борщевика определяется исключительно желанием аборигенов, потому что уничтожить его можно только одним способом: не жечь в апреле сухую траву, а ы мае поднявшиеся листья этой гадости скосить. А потом, как поднимутся, ещё скосить. И повторить процедуру на следующий год: эта зараза однолетняя, но могут с прошлого лета остаться невзошедшие семена. Конечно, в таких объёмах, как сейчас, это уже серьёзная задача, но в принципе выполнимая. Просто никому не нужно. А борщевик тем временем захватывает всё новые и новые площади выжигаемой в апреле травы. В общем, несмотря на грибы, реки и озёра, жить в Оредеже я бы не хотел. Да и то: как видите, реклама подтверждает, что лучше всего тут именно умирать – не залежишься:

На обратном пути остановились у странного памятника, установленного у поворота на деревню Бетково.

Оказалось – памятник жителям деревни, участникам Великой отечественной. Рядом посажена аллея: по одному деревцу в честь каждого героя. Некоторые деревца не принялись и засохли, будут их пересаживать, или забудут? Деревня героическая – 56 человек участников войны. Да, память дело нужное, но вот памятник...

Не удержался сегодня и набрал грибов: шесть небольших крепких подберёзовиков и один моховичок. Не стал бы брать, да Ванька сорвал первый, самый большой, выбросить рука не поднялась, пришлось порыскать в берёзках и найти остальные. Пока шли к себе и размышляли, куда это добро девать (ведь ни сварить, ни высушить), встретили соседского пацана, глухонемого Мишу. Он заядлый грибник, насобирал на территории лагеря целую пластиковую бутылку мелких лисичек. Один гриб в его коллекции был похож на подберёзовик, но оказался поганкой. Вообще ложные подберёзовики встречаются редко, но в этом году на них какой-то невиданный урожай, лезут из каждой щели. Они очень похожи на подберёзовики, но ещё их можно спутать с белыми или моховиками. Я насобачился отличать их на вид, но тоже не всегда угадываю. Смирнов научил меня определять: нужно осторожно лизнуть нижнюю поверхность шляпки, губку: у этой поганки она горькая, как парацетамол. Миша, увидев мои подберёзовики, позвал меня к себе в номер и показал ещё несколько поганок. Я, как мог, объяснил ему, что они ядовитые, он мне не поверил. Поверила бабушка. Свои же грибы я отдал администратору. Сегодня у нас дежурит Светлана Юрьевна – красивая молодая женщина явно персидских или северокавказских кровей с обманчиво-недобрым взглядом черносливовых глаз. Моему неожиданному подарку она обрадовалась, но ещё больше обрадовался я, что не пришлось их выбрасывать или бегать по лагерю, предлагать желающим, потому как гордый Миша такого подарка не взял бы, он товарищ самостоятельный.

Завтра надеюсь съездить в Лугу на собрание, если Бог даст подходящее самочувствие.

P.S. Пока я это писал, Ванька смыл в раковину весь наш посудомой, так что закругляюсь и идём гулять, пока разрушения не достигли масштабов катастрофы:)