В порядке самообразования

[firecutter]

Несмотря на то, что последние два месяца моей жизни посвящены упорному труду и болезни на работе, я всё-таки ещё трепыхаюсь, существую и даже пытаюсь просвещаться. Делу просвещения среди всего прочего служили две прочитанные книги: «Замысел Вседержителя» Алексея Прокопенко и «Современное христианское мифотворчество и разрушение мифов» Павла Бегичева. Книги, каждая по-своему, интересные и отражающие настроения, имеющие быть в евангельско-баптистском братстве. То, что я напишу далее, будет не рецензией, а так сказать, размышлениями вдогонку.

Начну со второй книги. Она мне понравилась. Этим можно было бы и закончить и перейти к рассмотрению первой, но всё же не умолчу, что остался по прочтении небольшой осадок. Вернее, два. Первый — Павел, несмотря на свою дотошность, всё-таки допустил одну промашку. Она касается «крещальной формулы» со словами «обещаешь ли ты служить Богу доброй совестью?». Обещание это кажется ему трудноосуществимым и потому непригодным. И всего четырьмя главами спустя он сам себе противоречит, призывая к «профессионализму» в служении. Не знаю, что помешало ему употребить вместо слова «профессионализм» более подходящее слово «добросовестность». Однако — факт, служение должно быть добросовестным, иначе оно не служение (и в нём не добьёшься профессионализма, на что ни уповай). В конце концов, если свои профессиональные обязанности на работе мы способны выполнять добросовестно, то почему же это невозможно в служении Богу? Да Бог и не будет спрашивать за невозможное. Этак и обещания жениха и невесты на бракосочетании нужно бы отменить, потому как мало ли, что там будет потом в семейной жизни, а вдруг я не смогу... Ну хорошо, может быть эти слова лишние. Тем более, точного оригинала в Библии мы не видим, а то, что есть, толковать можно по-разному. Но, насколько я помню Новый Завет, в нём вообще нет указаний на какую-либо крещальную формулировку. В принципе слова тут вообще излишни, поскольку я крещусь именно потому что верую, что Иисус Христос есть Сын Божий, и спрашивать меня об этом, да ещё потом и требовать добросовестного служения, по логике не имеет смысла. Но Павел требует не отменить «крещальную формулу» за ненадобностью, а лишь выкинуть из неё слова, которые ему почему-то не нравятся. Но ведь сам-то служит добросовестно! Или есть сомнения?

Осадок номер два. Я вспомнил, как 15 лет назад беседовал с одним своим хорошим знакомым о вере. Он был православным, я же тогда только что прочёл Библию (кажется даже к тому времени уже два раза), но ни к какой церкви не принадлежал, просто мне было интересно читать и осмысливать информацию. Я уже не помню, на какую тему у нас с ним была дискуссия, но он утверждал что-то явно бестолковое, чуть ли не богодухновенность обычая окрашивать яйца на Пасху, а я в ответ приводил контраргументы из Писания. Минут через двадцать такой беседы он наконец сообразил, что моя аргументация, как бы сказать, не совсем моя.
— Ты откуда это всё взял? — спросил он.
— В Библии написано. Если хочешь, когда приедем ко мне домой (а мы куда-то ездили вместе на автомобиле), я всё это покажу.
— Как?! — поразился он, — ты Библию читаешь?! Как же ты можешь?
— Дык алфавит знаю... — скромно сострил я.
— Ты что? Какой алфавит? Да ты знаешь, какая там мудрость? Ты знаешь, какие умы её писали?
— Знаю, конечно. А как знать, если не читать? Мудрость эта Божья, а записана она обыкновенными людьми. Кто из них был образованным, кроме Ап.Павла, книжника Ездры и пророка Даниила, так сходу и не припомню. Пётр был рыбаком, Матфей налоги собирал. А пророк Амос и вообще пастухом был. Да и Павел не сказать, чтоб как-то слишком заумно писал, всё ж это для обычных людей предназначалось. Бог ведь, насколько я понимаю, хочет донести Истину до нашего разумения, а значит по идее Он должен делать это в максимально понятной и доступной форме.
Он замахал на меня руками, изображая «изыди, сатана» и закричал:
— Да ты что! Это же богохульство! Я восемь лет как воцерковлен, но мне батюшка до сих пор Библию читать не разрешает, потому что я не готов к восприятию этой мудрости!
Товарищу моему тогда было уже за шестьдесят, поэтому я снова не удержался и сострил:
— Батюшка, видно, тебе два века намерил, если так тормозит. А как же ты восемь лет в церкви, а слова Божьего не знаешь?
— Молитвослов читаю, жития святых. Надо ж прежде этой мудростью проникнуться, стать таким, как святые мужи Божьи, а иначе Слово и понять невозможно. Вот и ты сам прочёл, а не понял ничего, и мне голову тут дуришь. Надо тебя с батюшкой познакомить, чтоб он тебе путь истинный показал.

Вот, читая Бегичева, я вспоминал этот эпизод. По всему выходит, вряд ли мы поймём Слово Божье правильно, если не выучим хорошо греческий язык (а в случае Иоан. 21:15-19 даже это знание вряд ли поможет, ибо разницу между филио и агапэ сами греки не всегда ощущают) и не дойдём до некоего «исходного текста», извращённого впоследствии переписчиками и переводчиками, из-за чего у дремучих российских баптитстов родилось такое огромное количество мифов. Нет, я не против богословского образования. Но что-то мне подсказывает, что большинство косяков в наших церквах происходит не оттого, что проповедники не знают, что слов «от молитвы и поста» не содержится в самых ранних известных нам рукописях Евангелия от Марка, а оттого, что в какой-то определённый момент человек перестаёт наблюдать своё собственное хождение в Господе, считая его по умолчанию правильным, и начинает более наблюдать за хождением своих братьев-сестёр по земле. Миф может возникнуть на почве частного непонимания, но прорасти и зацвести он может только на почве удобства этого непонимания для оправдания собственных грехов: невнимательности, чёрствости и жестокости к окружающим, прежде всего братьям и сёстрам. Именно на этой почве цветут мифы об особой роли священства, таинств и прочего. Хотя смысл многих вещей лежит на поверхности и не нуждается в обосновании с помощью грамматики чужого языка. Впрочем, если грамматика подтверждает обоснование — это тоже хорошо. Но я почти уверен, что это не главное. Ереси ведь рождаются не из грамматики, а из желания пооригинальничать или оправдать какой-нибудь свой собственный косяк (или из сочетания оных), то есть из пресловутых похоти и гордости, а грамматку потом можно пристегнуть как угодно. Поэтому читателям книги я бы посоветовал не унывать, если они не сведущи в языках греческом и арамейском, и не думать, что сугубые познания в языках приблизят их к Богу.

Что, кстати, убедительно доказывает книга Алексея Прокопенко.
Свидетельствую: уважаемый shtunda был неправ. На самом деле в руках у Алексея было аж несколько комплектов алфавитов аж четырёх языков, и слово «счастье» он вполне мог сложить, да не один раз. Но он по каким-то соображениям решил ограничиться теми самыми сакраментальными четырьмя буквами, и получившийся закономерный (читай — предопределённый) результат и назвал счастьем. Это было бы смешно, если б не было грустно... Показательны отзывы на книгу, напечатанные на обложке сзади. В одном из них книга названа христоцентричной. Вот, кстати, и повод для разоблачения очередного мифа. Мифа о том, что Евангелие это не весть о жертве Христа, а весть о том, что эта жертва изначально предназначалась не для всех. Что в этой вести христоцентричного — ума не приложу. Может быть, мне действительно не следовало читать сразу Библию, а начать с литературы курса Самарской семинарии, чтобы осмыслить мудрость Писания правильно. И чем гордость от совершения неких «спасительных дел» хуже гордости своей избранностью я тоже не понимаю. Это только над восторженным криком Гюльчатай «Господин назначил меня любимой женой!» в известном фильме мы смеёмся. А когда это становится религиозной догмой, хочется плакать и переворачивать столы в храме. Люди ведь реально не понимают, что говорят. И не спасает их ни знание грамматики четырёх языков, ни знание истории Церкви, ни кропотливое исследование Писаний. Писания ведь не только кальвинисты исследуют. Небезызвестные господа Таксиль и Дулуман их тоже исследовали. Марк Твен и Станислав Лем знали текст Писаний очень хорошо. И Джоанна Роулинг, поделившая в «Гарри Поттере» людей на две категории — магов, которым открыто нечто высшее, и маглов, чья роль быть статистами и пушечным мясом в магических войнах — не с потолка это разделение взяла, оно известно церкви с незапамятных времён и много горя и проблем приносит. Именно за это «Гарри Поттера» и ненавидят протестанты, а не за магию. Во всяком случае те, кто книжку читал. Выходит, всё зависит не от знаний а от их применения. Если ты имеешь цель при помощи Библии доказать, что земля имеет форму чемодана, то вчитываясь в текст внимательно ты рано или поздно это докажешь. И наверняка найдётся человек, который воспримет логику твоего доказательства, как истину в последней инстанции. А потом кто-то ещё и уточнить захочет, и найдёт у чемодана ручку и колёсики. Вот Алексей и нашёл нечто подобное в мире, построенном Жаном Кальвином. Хотя если честно, привнесение им (хотя, насколько я понимаю, учение разработал не он, он только обобщил в одной книге курс той семинарии, по окончании которой получил звание магистра богословия) понятия «свободной воли» ничуть кальвинизм не облагородило, человек в нём так и остался не любимым творением Бога, которое Он создал с целью воспитания и усыновления, а чужеродной посторонней массой, из которой Он решил произвольно выбрать Себе служителей, а остальное пусть гибнет, как ему и предопределено.

Утрированно это учение можно описать такой притчей. Некий капитан построил корабль и нанял в матросы слепых, глухих, хромых, парализованных и сумасшедших, то есть изначально абсолютно непригодных для матросской работы. Судно, выйдя из порта, врезалось в скалу и начало тонуть. Тогда наш капитан объявляет: «Таков был мой план, я и не собирался никуда плыть. Сейчас я возьму с собой кока и боцмана и уплыву с ними на единственной спасательной лодке, а вы тоните, иного вы и не заслуживаете.» Тем самым капитан проявил необыкновенную мудрость (ибо если б он собирался плыть далеко, то набрал бы команду профессионалов) и необыкновенную любовь (потому что погибать оставил не всех, а всё-таки пару инвалидов взял с собой на счастливый берег). Сие есть вершина кальвинистского богословия. Естественно, кок и боцман будут всю последующую жизнь ходить в мокрых штанах от благодарности за милость, явленную им тем, кто за здорово живёшь отправил в преисподнюю весь мир. А остальные — ну что ж, туда им и дорога, всё равно они сами не выплывут, дела не спасут их.

Христос, стоящий над Иерусалимом и говорящий «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Матф.23:37) по этому замыслу скорбит не о людях, не пожелавших благодати, а о своём собственном неисполнившемся желании (видимо, неисполнение желания Иисуса тоже входило в Замысел Вседержителя, потому что теория никак не объясняет, почему план, в котором абсолютно всё предусмотрено, вдруг именно в этом месте даёт сбой. Значит Бог и собственную неудовлетворённость запланировал). Автор теории никогда не наблюдал за дикими утками, и для него нет никакой разницы, что, куда и зачем хотел собрать Иисус — птенцов под крылья или червей для рыбалки в майонезную баночку. Он даже не задаёт себе вопроса, почему Сам Иисус выбрал именно образ птицы с птенцами, он увлечён своей идеей, по которой собирать можно лишь что-то полезное и пригодное для плана. Раз в плане рыбалка, она всё равно состоится, как и было запланировано, поэтому незачем горевать о червяках, они в любом случае не выживут, только рыбаку раздражение доставят тем, что он так и знал, что расползутся. Так какой-нибудь менеджер стоит над объектом, строительством которого руководит, и подсчитывает убытки, которые ему придётся возмещать из своего кармана, потому как с нанятых узбеков ничего не возьмёшь. План превыше всего! И он исполняется любой ценой.

Почему же в таком случае страдания и смерть Иисуса на кресте мы зовём подвигом? Ну для многих из нас, уверовавших в спокойное и сытое время, не знающих, каково это — страдать за веру — это может быть и подвиг, но для Него в таком случае это должен быть всего лишь один из элементов плана, имеющего неизбежный финал. И даже если принять во внимание, что слова о каплях пота, подобных каплям крови, привнесены поздними переписчиками, всё равно никак не объяснить ни моление о чаше, ни слова «душа Моя скорбит смертельно». Я слышал, что, дескать, это была такая уступка Его человеческой природе — ей было позволено сначала не согласиться с этим элементом плана, чтобы потом согласие стало подвигом. Но, скажем, человеческая природа Ап. Павла никак не протестовала, когда он писал «имею желание разрешиться и быть со Христом». Да и как-то нелогично выходит, что Христос, Который всё-таки не часть Бога, а цельный Бог, вдруг в какой-то момент расслоился на фракции, одна из которых к тому же испугалась. Ну разве что наградить его титулом «Суверенный» и на этом основании пусть Он делает с собственными природами, что хочет... «Бремя давящих грехов всего человечества» тоже вариант неподходящий, хотя вполне поэтический. Ибо во-первых, есть ли что трудное для Бога, а во-вторых нет смысла подсчитывать, накапливать и взвешивать смертные грехи, если человек смертен по умолчанию. Тем более, по кальвинистскому учению Иисус понёс грехи не всего человечества, а лишь той его части, которая подобна Гюльчатай, то бишь весьма небольшой (наверное поэтому и говорит в другом месте «бремя Моё легко»). О чём на самом деле скорбит Иисус — «христоцентричное» учение этой книги не даст ответа на сей вопрос.

В одной из многочисленных сетевых дискуссий с кальвинистами (да, думаю и не в одной) кто-то из них бросил в качестве контраргумента: «Вы просто не хотите верить в Бога, который вам неудобен». Но беда в том, что кальвинистский бог как раз чрезвычайно удобен. Конечно, обратить на себя его внимание простому смертному никак невозможно. Но того, на кого обращает внимание он, ожидают невиданные преференции, к тому же ещё и неотъемлемые. Разве это неудобно? Формулировка «Бог простил нам на кресте не только прошлые грехи, но и настоящие, и будущие», рождённая в горниле этой теории, чрезвычайно привлекательна, и я знавал людей, которые ею пользовались (открою маленькую тайну — одного из них знавал по отражению в зеркале). Поэтому песнь о том, что, дескать, исповедание этой доктрины в разы увеличивает благочестие, это всего лишь песнь. Тем более, сама доктрина утверждает, что благочестие не приобретается исповеданием, а тоже выдаётся избранным по благодати. Следовательно, после первой же фразы книги, в которой цитируется заявление одного иностранного кальвиниста, что, дескать, именно правильное (читай — кальвинистское) понимание доктрины предопределения имеет влияние на благочестие церкви, потому как сотни лет церковь исповедовала правильную доктрину Троицы и была неблагочестива, а как пришли реформаторы с их предопределением — так благочестие и расцвело (не могу привести точной цитаты, поскольку книгу вернул в библиотеку, а электронного варианта не имею), книгу смело можно закрывать. Во-первых, заявление сие, как я уже сказал, противоречит той самой доктрине, которую исповедует заявитель, а во-вторых, уже неинтересно, какими критериями человек определяет благочестие, да ещё за такой период, как средневековье. Тут и в истории раскола собственного братства, свидетели которого многие ещё живы, уже разобраться не представляется возможным, и благочестие определяется по разным свидетельствам и критериям... То есть, заявление не только противоречивое, но и в высшей степени безответственное. Что доброго из него можно вынести?

Далее уже сам Алексей (опять-таки не ручаюсь за точность цитаты) говорит, что если некие суверенные действия Бога (оставление команды калек на тонущем корабле, например) мы сочтём несправедливыми, то это лишь из-за того, что наш ум заражён богопротивным гуманизмом. В действительности дело обстоит как раз наоборот. Никакой гуманизм никогда не утверждал, что безусловное право на жизнь и спасение имеют все люди, ибо все созданы по образу и подобию Божию, и это право должно неукоснительно соблюдаться. Это утверждали разве что хиппи, которых поэтому и считают дурачками. Наоборот, гуманисты всех времён и народов всегда были заняты именно обоснованием подчинения и уничтожения одних людей во имя блага других, потому как хиповая гармония, когда все всем удовлетворены, возможна на земле лишь в химических грёзах, и то недолго. Поэтому этот упрёк совершенно безоснователен.

Конечно, это далеко не все претензии к доктрине. Можно было бы порассуждать о том, что выводы, которые автор делает исходя из некоторых стихов Библии, толкуя их в контексте нескольких стихов близлежащих им, могут разительно отличаться от выводов, к которым можно прийти, толкуя их в свете всего содержания Библии начиная со слов «В начале сотворил Бог...» Здесь не отделаешься грамматикой, здесь нужно самому становиться творцом: поэтом, художником, музыкантом. А это трудно, и в семинариях этому не учат (а жаль! Мне кажется, что человек, не понимающий поэзии и музыки, неспособен быть богословом). Но я здесь и не пишу богословское исследование, поскольку сам не только не поэт, но даже и не магистр. Это не критика, а просто впечатление. Но всё-таки у меня есть надежда, что Алексей не остановится в своих исследованиях Библии на этом, а будет копать и дальше. Так появится шанс, что он обнаружит там не только подтверждение доктрине, но и массу интересного и прекрасного, в доктрину не помещающегося. Глядишь — и остальной алфавит в ход пойдёт. Тогда и будем зачёт труду выставлять.

Как бы то ни было, я не жалею, что эту книгу прочёл. Иногда, чтобы лучше увидеть правду, нужно сравнить её с её отражением в кривом зеркале, тогда чётче видится прямизна оригинала.

На этой светлой и чистой ноте позвольте мне закончить мой обзор и удалиться на ночлег.