Это, между прочим, не что-нибудь, а конфета.

(no subject)

Я искал её больше тридцати лет.
За это время я смог найти очень многое. И приключений на задницу. И любимую женщину. И большое человеческое счастье. И тысячерублёвую бумажку на тротуаре. И даже, однажды, не скажу где и при каких обстоятельствах, самого себя.
А уж сколько всего умудрился потерять — одно пречисление названий составит пару томов «Войны и мира», только будет не так интересно.
Поэтому перечислять не буду.
Только её найти никак не мог.
И уже отчаялся.
Раз уж прошло столько времени, думал, то значит не судьба, и остаётся только надеяться, что она вдруг сама явится передо мной, когда я буду лежать на смертном одре, отчуждённый и отставленный от жизни.
А может — и не явится.
Да и — Бог с ней, думал я.

Я не знал ни её названия, ни слов. Поэтому пользоваться поисковиками было бесполезно. Говорят, есть какой-то, умеющий ловить мелодию, если её напеть, но если я примусь напевать, у любого робота уши завянут.
Я прочёсывал репертуары известных певцов, потому что не может же быть такая мелодия совсем без слов, на неё прямо просятся какие-нибудь слова, естественно, о любви, естественно, мягким и вкрадчивым, как тот джазовый рояль, баритоном. Элвис Пресли? Фрэнк Синатра? Кто там ещё у них популярный?

О чём это бишь я?
О мелодии, услышанной в детстве.
Радио «Голос Америки». Окончание блока русскоязычного вещания. До блока на узбекском языке остаётся не больше минуты, а по-русски всё уже выговорили и попрощались. И вот эти несколько секунд в эфире — музыка. Из затакта фортепиано — будто две капли дождя по покатой крыше, а дальше — мелодия того же рояля, еле слышный фон скрипок и чуть-чуть контрабаса для ритма, джаз всё же. Времени оставалось не больше, чем на одну фразу, дальше пойдут позывные, прерываемые гнусавым This is the Voice of America, we powering broadcast is in uzbek. Странно, но позывных «Голоса Америки» я совсем не помню, хоть всё детство прошло под них. А вот эту мелодию, которой отводилась роль клоуна в цирковом представлении, запомнил. Помню, даже ждал: будет сегодня или нет. Эти секунды оставались не всегда. Тогда я скучал. А потом... а потом... то ли программы стали кроить по-другому, так, что свободного места не оставалось, то ли мелодию сменили, я уже не помню. Только однажды я понял, что остался один, без друга, умевшего вызывать добрую тихую грусть. Просто так, без повода.

Я ещё долго сохранял её в голове, проигрывал каждую нотку, отпечатывал, укладывал между клеточек памяти, чтобы в любой момент воскресить. Это хорошо, что у нас есть память. Но это не правда, что наши любимые в ней живут. Они в ней старятся и умирают вместе с нами, а разве это жизнь? И сам я, конечно, жил не памятью, а происходили какие-то внешние события, кое-какие события и мне удавалось отправлять вовне. Мелодию же просто надеялся когда-нибудь услышать: такая красота не может пропасть бесследно, она должна иметь хотя бы какое-нибудь другое воплощение. Ну и иногда принимался искать в интернете, безуспешно, естественно.

Я иногда смотрю кино. Искусствоведа из меня не вышло, поэтому делаю это исключительно ради развлечения, тем более на прошлой неделе меня скрутил жесточайший радикулит, при котором можно только лежать, и то больно. Сейчас, впрочем, почти отпустило, и я нормально хожу по городу, но пока не пользуюсь автомобилем, ну и на работу, естественно, не хожу. Отсыпаюсь на месяцы недосыпа и смотрю кино, пока дома никого нет. Вздумалось посмотреть несколько фильмов с Джоном Траволтой. Нравится он мне.
Это был боевик. Джон мочил всех плохих парней налево и направо, кровища рекой, взрыв на взрыве. Финальная погоня. Он садится в машину пассажиром и, пока водила разгоняется по парижским улицам, оставляя после себя на каждом углу по свалке металлолома, настраивает радио. И останавливается на... Я даже забыл, что через пять минут пойдут титры с назвнием и исполнителем, вернул на несколько секунд назад, чтобы расслышать слова, они там простые, я смогу их написать и забить в гугль. В общем, последние пять минут эти я досматривал через два часа, пока не вытащил из гугля всю информацию.

"Richard Chamberlain sings Close To You" (Watch on YouTube)

Варианта, запавшего в моё детское сердце двумя каплями дождя из затакта, я не нашёл. Наверное нужно копать глубже англоязычный сектор, но там я не силён, да и надо, в конце концов, уж хоть после этого успеха отдышаться.
На ролике — первоначальный вариант песни, исполненный в 1963 году Ричардом Чемберленом. В том же году она была спета Дионн Ворвик и Диной Вашингтон. А потом, судя по всему, о песне забыли, покуда автор Берт Бакарач (видимо, гордившийся своим произведением и втайне надеявшийся, что рано или поздно его оценят по достоинству, и достоинство это таки попадёт ему в карман) не предложил её в 1970 году дуэту Carpenters, каковой её и прославил на весь мир. Через год отметился Фрэнк Синатра, правда ни в какие чарты, судя по всему, с ней не попал, иначе я бы отыскал песню раньше.
Естественно, было множество других каверов, вокальных и инструментальных, и я просто диву даюсь, каким образом ни один из них ни разу за эти годы не коснулся моих ушей. Тем более уже на следующий день после чудесного обретения чудотворных мощей песни я услышал её в другом фильме уже в исполнении тех самых канонических Карпентеров. Наверное теперь будет являться мне каждую неделю. Ну чтож, это я выдержу. Может быть даже однажды найду тот самый памятный инструментал.