О живом

В интернете сейчас бываю наскоками, не успеваю знакомиться с новостями (тем более делиться). Но всё же попадаются такие вещи, когда и не хочешь, а дочитаешь до конца и захочешь сказать. Комментировать статью Андреаса о самоубийстве Ирины Пороховщиковой я не стал. Во-первых, опоздал – на вторые сутки меня там никто уже не услышит. А во-вторых, есть ли смысл? Судя по комментариям – нет. Наши христиане слишком озабочены ролью кропила в христианской жизни. А ещё всех ужасно волнует вопрос: можно ли молиться за самоубийц? И вообще за мёртвых.

О чём тут говорить? Разве что попросить: дорогие христиане, когда у вас между молитвами о мёртвых невзначай возникнет окошко, не сочтите за труд помолиться об одном человеке, которому, в отличие от тех, молитвы нужны несомненно. Этот человек лично мне очень неприятен. Я считаю, что во многом вина в трагедии лежит на нём – и как на мужчине, отвечающем за свою жену, и просто как на человеке, не умеющем и не желающем строить правильные отношения. Я так считаю, но не обвиняю его. Потому что многих из этих камней достоин сам. Но дело не в этом. А в том, что этот человек стар, болен и катастрофически одинок. И ему предстоит возвращение в пустой дом и много размышлений о жизни и своих поступках в ней. И покуда он жив, он очень нуждается в трёх вещах: в прозрении, покаянии и прощении, которые дать может только Бог. Зовут этого человека, как вы уже, наверное, догадались, Александр Шалвович Пороховщиков.

Давайте не будем дожидаться, пока человек умрёт, чтобы наши молитвы о нём были «по чину».